«ЕСТЬ ТАКИЕ ПРИРОЖДЕННЫЕ АНГЕЛЫ…»
Душа и Судьба человека в рассказе А. И. Солженицына «Матренин двор»
Вселенная имеет столько центров, сколько в ней живых существ.
А. И. Солженицын. «Архипелаг ГУЛАГ»
Все мы жили рядом с ней и не поняли, что есть она тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит село.
А. И. Солженицын. «Матренин двор»
Имя Солженицына стало привычным на уроках литературы в школе, утратив идеологическую остроту, связывавшуюся с этим человеком долгое время. Рассказ «Матренин двор» рассматривается нами в 10-м классе сразу
В начале урока звучит «Ныне отпущаеши…» в исполнении Ф. Шаляпина, настраивая ребят на глубокий, непростой разговор о судьбе и душе человека.
Духовное пение перекликается с первыми словами, которые произнесет учитель, обратившись к одному из эпиграфов урока: «Вселенная имеет столько центров,
Постараемся понять образ той, которая предстанет перед нами, постараемся постигнуть ее судьбу через время, в которое ей довелось жить, через образы людей, которые были рядом…
— Какой увидел свою будущую хозяйку ее постоялец при первой встрече? Почему, вопреки нежеланию Матрены «заполучить квартиранта», Игнатич сразу решил: «Жребий мой был — поселиться в этой темноватой избе с тусклым зеркалом»?
Отвечая на первые вопросы учителя, десятиклассники не только вместе с повествователем увидят «желтое, больное» лицо хозяйки, по «замутненным» глазам ее поймут, что «болезнь измотала ее», но и сделают первый шаг к пониманию духовного родства Матрены и Игнатича, двух людей непростой судьбы, сведенных вместе.
— Только ли «черный недуг», болезнь «измотали ее»?
Фразу Солженицына «Наворочено было много несправедливостей с Матреной» ученики без труда раскроют, обратившись к рассказу о «хлопотах» героини .
— Жалуется ли «иззаботившаяся» Матрена? Таит ли зло на людей, гоняющих больного человека «из канцелярии в канцелярию», на «жизнь, густую заботами»? Что отворачивает Матрену от обид, возвращая «доброе расположение духа»?
Услышав краткий вздох-сетование Матрены: «Притесняют меня, Игнатич», — десятиклассники тут же отметят, что она «не жаловалась, не стонала», что лоб героини Солженицына «недолго оставался омраченным»: «у нее было верное средство вернуть себе доброе расположение духа — работа». Вместе с Игнатичем приглядываясь к Матрене, ученики отметят, что у нее не просто на каждый день «приходилось какое-нибудь немалое дело», но и был «закономерный Порядок этих дел». Перечисляя их, не лишне спросить, не напоминает ли Матрена своей погруженностью в работу кого-то из героинь литературы XIX века.
Не исключено, что ученики вспомнят другую русскую крестьянку — некрасовскую Матрену Тимофеевну Корчагину, признающуюся: «Терплю и не ропщу! Всю силу, Богом данную, в работу полагаю я…» В работе, в «труде великом» у Матрены Солженицына раскрывается ее духовное богатство: терпение, безотказность , бескорыстие , полное отсутствие зависти, более того — радость за благополучие других
После этих фраз вполне уместен вопрос:
— Почему же на доброго, безотказного, работящего человека сваливается столько «несправедливостей» и «обид»? Кто виноват в них?
Сама «герценская» постановка вопроса требует неспешности, неоднозначности ответа. Конечно, десятиклассники скажут и о том, что безотказность Матрены оборачивается «тяжелой немочью», когда «сутки-двое лежала пластом» отзывчивая на чужие заботы женщина, отметят и бесцеремонность самих тальновских баб, которые то и дело «звали Матрену в помощь», пользуясь дармовой услугой. Но важно не пройти мимо суждения односельчан Матрены, поясняющего, кто не меньше людей «притесняет» больную женщину: «Государство — оно минутное.
Сегодня, вишь, дало, а завтра отымет».
Им создан, им поощряем порядок, при котором старый человек, полжизни отработавший на государство, вынужден сам совершать «бесплодные проходки» за пенсией, при котором одолеваемая «тяжелой немочью» сама приходит на медпункт, ибо врачу из поселка в Тальново ехать хлопотно; порядок, при котором председатель обкрадывает безответных людей, обрезая «всем инвалидам огороды», но по-военному приказывает «не присоединенным» к колхозу старухам: «Надо будет помочь колхозу!.. И вилы свои бери!»
Размышляя о причинах творящихся несправедливостей, ученики подойдут к главному «узлу» урока — трагедии Матрены Васильевны Григорьевой.
— От кого Игнатич узнал о трагическом прошлом Матрены? Случайно ли она открылась своему постояльцу? Что объединяет Матрену Васильевну и Игнатича?
Зная, что ничего случайного в поступках литературных героев не бывает, десятиклассники найдут фразу, подтверждающую взаимное доверие Игнатича и Матрены Васильевны , услышат «всегда одни и те же доброжелательные слова» хозяйки, заботящейся о постояльце, обезоруживавшей его своей «лучезарной улыбкой», оценят деликатность старой женщины, не пристававшей с «бабьим любопытством» к Игнатичу . Их обоих — каждого по-своему — научила жизнь «не в еде находить смысл повседневного существования». Они оба до срока хранят обет молчания, и оба — только друг другу — расскажут о прошлом: Игнатич — о том, «что много провел в тюрьме», Матрена — о своем замужестве.
— «Я бы вас порубал обоих». Заслужила ли Матрена эту страшную угрозу? Почему она ушла в семью к Ефиму?
Зачем просит у жены Фаддея «чрева ее урывочек» — младшую девочку Киру?
Осмысливая трагические повороты, выпавшие на долю «беспритульной Матрены», десятиклассники должны осознать жестокость обстоятельств, непредсказуемость судьбы, ставящей молодую, «румяную», сильную девушку перед «страшным выбором», увидеть, как «весь свет перевернулся» и с ним — жизнь Матрены, услышать покаянный «надрыв» без вины виноватой…
— Ей, Кире, своей воспитаннице, Матрена отдает свою горницу. Легко ли ей это дается? Кто особенно активен в решении этого вопроса? Как показана напористость Фаддея?
Что стоит за этой напористостью?
Вопрос о горнице, как и всякий вопрос о разделе имущества, раскрывает то, что до поры скрыто в душе человека. Если Матрене, не спавшей две ночи, «жутко» ломать «крышу, под которой прожила сорок лет», если Игнатичу «больно» от одной мысли, что «начнут обрывать доски и выворачивать бревна», то требующий слома избы Фаддей не испытывает и тени сомнения: «он наседал с горячностью», глаза его «деловито поблескивали», он «живо суетился внизу, покрикивая на помощников», «яро разбирал ее по ребрышкам».
После того как большинство учеников, сочувствующих Матрене, осудят Фаддея за алчность, можно предложить ученикам суждение Виктора Чалмаева: «Такое ли страшное зло этот Фаддей, пересчитывающий каждое бревнышко, свозящий остатки горницы с переезда чуть ли не в день похорон? В XIX веке он, вероятно, сошел бы за тургеневского Хоря из «Хоря и Калиныча» или хозяина притынного кабака в «Певцах»… При Столыпине он стал бы цивилизованным фермером».
— Согласны ли вы с мнением исследователя?
Ученики имеют возможность не согласиться с эпитетом «цивилизованный» в отношении героя, душу и разум которого застила жажда наживы. Суровым приговором Фаддею звучат слова Солженицына в финале рассказа: «Дочь его трогалась разумом, над зятем висел суд, в собственном доме его лежал убитый им сын, на той же улице — убитая им женщина, которую он любил когда-то, — Фаддей только ненадолго приходил постоять у гробов… высокий лоб его был омрачен тяжелой думой, но дума эта была — спасти бревна горницы от огня и от козней Матрениных сестер».
Страшно не только то, что не горе «терзало душу чернобородого Фаддея». И не то, что «Фаддей был в деревне Такой не один». Страшно и то, что на поминках говорят о чем угодно, только не о Матрене.
Попросим учеников восстановить справедливость, сказать прощальное слово о погибшей.
— Что в характере Матрены Васильевны вы считаете самым главным? Почему не поняли Матрену ни муж, ни сестры, ни соседи? Кто же она — «глупая» или святая?
Итожа читательские рассуждения, среди которых обязательно прозвучат последние строки рассказа, вынесенные в один из эпиграфов урока, учитель завершит занятие словами А. Солженицына: «Есть такие прирожденные ангелы — они как будто невесомы, они скользят как бы поверх этой жижи , нисколько в ней не утопая, даже касаясь ли стопами ее поверхности это — праведники, мы их видели, удивлялись , пользовались их добром… и тут же погружались опять на нашу обреченную глубину. Мы брели, кто по щиколотку , кто по колено, кто по пояс, кто по горло… а кто и вовсе погружался, лишь редкими пузырьками сохранившейся души еще напоминая о себе на поверхности».
После этих слов звучит Lacrimosa моцартовского «Реквиема». Пусть десятиклассники несколько минут помолчат, осмысливая судьбу, только что прошедшую перед ними. И подумают: устоит ли земля наша без праведника?
И чего она стoит без таких «прирожденных ангелов»?
(1 votes, average: 5,00 out of 5)