Чем вечные истины отличаются от прописных
Скажу сразу — обоих авторов, с чьим мнением я позволю себе не согласиться, я благоговейно уважаю. Софью Львовну Каганович — за замечательную книжку «Обучение анализу поэтического текста», а Инну Яковлевну Кленицкую — за страстную и неутомимую борьбу с литературоведческим подходом к преподаванию нашего предмета, и в этом я ее стопроцентный единомышленник.
Увы, мне кажется, что в основе двух гневных откликов на статью В. Н. Александрова лежит невнимательность. Хотя гнев понятен — рощинский словесник сдвигает с хрестоматийных
Попробую возразить С. Л. Каганович по нескольким пунктам.
Почему Александров должен ответить за действия некой учительницы, объявившей главной причиной «духовного кризиса Базарова» его атеизм, не очень понятно. И факт «поражения» Базарова — не духовный кризис, которого, вероятно, и не было, а то, что его зачем-то
Не очень убедительна попытка С. Л. Каганович изобразить Базарова «самым лучшим», «самым положительным» героем романа: «Тургенев намеренно выстраивает всю систему действующих лиц романа так, что рядом с Базаровым поставить — некого… И он, сильная харизматичная личность, образованный человек с выстраданными убеждениями, имеет право ставить себя выше и «живого мертвеца» Павла Петровича, пожертвовавшего своей карьерой и жизнью ради женщины, и Аркадия, не имеющего собственных суждений , не говоря уже о людях, подобных Кукшиной и Ситникову» . И уж чего-чего, а подогревать в подростках извечный нигилизм, выставляя Базарова образцом для подражания «сегодняшнему молодому поколению», которое и без того «нержавеющему золоту родительской любви» норовит предпочесть конвертируемую валюту, совсем не стоит.
В. Н. Александров совсем не «выдвигает на первый план проблему «отцов» и «детей» в прямом биологическом смысле этих слов» и не «предлагает рассмотреть характер Базарова именно с этой точки зрения». Напротив, В. Н. Александров предлагает говорить о духовном «отцовстве» Базарова, замечая при этом, как мне кажется, вполне справедливо, что подобное «отцовство» представляется Базарову куда привлекательнее и важнее отцовства биологического. «Отцам», как некой видовой природной множественности, призванной осуществлять заурядную функцию биологического продолжения жизни, противостоит главный и единственный «Отец», который своим мудрым водительством добьется того, чтобы у последнего мужика была беленая изба… Обратим внимание на слово «перерождение», оно прямо указывает на духовное отцовство Базарова.
Настоящим же центром рассмотрения В. Н. Александрова оказывается не названная оппонентом проблема, а внутренний конфликт личности Базарова: «Существенной чертой в характере Базарова является внутренний разлад между человеческим и сверхчеловеческим, между тем, что он есть, и тем, каким он хочет быть». Конфликт этот в том, что Базаров хочет быть сверхчеловеком , а человек в нем плачет и сопротивляется, в том числе и жалкими последними словами — «о родителях позаботьтесь». Так как супермен бессмертен , а человек смертен.
Но только по-другому смертен, не так, как лягушка. И именно этим последним обстоятельством объясняется жизнь души во всех ее проявлениях, если нет страха смерти, то ничего не нужно — веры, любви, надежды, совести, наконец. Есть только прагматичные взаимоотношения муравьев и мух.
Потому что умирать страшно, не имея надежды не только на иной мир, но и на благодарную память по себе в мире этом. Но жизнь, непрагматичное в которой так яростно отрицал Базаров, распространяет и на него свою незлопамятную доброту — прочувствованным словом вспоминает его Катя, жена Аркадия, в эпилоге романа.
С. Л. Каганович, оспаривая некоторую присущую герою «театральность», называет причиной его «душевного надлома» разрыв с Одинцовой и тут же цитирует — «лихорадка работы с него соскочила». Но естественное ли состояние работающего человека «лихорадка работы», которая к тому же может «соскочить»? Не указывает ли выбор именно этих слов для характеристики деятельности Базарова на некоторую ее неестественность и натужность, возможно, имеющую своей природой желание играть перед окружающими роль «рабочего человека»?
И коли уж речь заходит об отношении к родителям, то так ли безосновательно, как утверждает С. Каганович, обвинение в отсутствии подлинной сыновней любви у Базарова? Чем поверяется любовь? Правильно, Дети, делами! Чего доброго сделал для родителей Базаров? Порадовал их своим посещением, и то в последнюю очередь, — и прервал его к великому огорчению матери в угоду хотению своей левой ноги?
А если он и знает все истории из жизни отца , то почему же отказывать старику в удовольствии предаться воспоминаниям о прожитом? Разве это может служить доказательством любви?
И еще одну, хоть не стоит она ни в центре романа, ни в центре рассмотрения В. Н. Александрова, важную проблему ставит автор «возмутительной» статьи. Это проблема ответственности отцов за детей. Отец Базарова при всей привычной жалостливой симпатии к нему читателя — эгоист, который хочет воплотить в сыне свои собственные невоплощенные, честолюбивые мечты.
В подобном стремлении нет ничего необычайного, это часто свойственно родителям — видеть в детях свой «последний шанс» состояться. Иногда это им даже удается.
И все же речь в статье В. Н. Александрова не идет, главным образом, об отношении Базарова с родителями. Речь в ней о том же, о чем, как мне кажется, и в романе Тургенева, — об отношениях Базарова с жизнью, об отношениях с жизнью любой, даже самой яростной теории. А еще о любви, которая, передаваясь из поколения в поколение, являясь главным условием продолжения жизни, недоступна этому очередному Евгению в русской литературе.
И. Я. Кленицкая, боюсь, и вовсе познакомилась со статьей Александрова в пересказе С. Л. Каганович. Потому что, торопливо обвинив В. Н. Александрова в «оживлении любой ценой и искусственных привязках к каким-то современным реалиям», поспешила, наскоро же определив «две простые мысли», к которым якобы сводятся » Отцы и дети» Тургенева, оседлать своего любимого конька: «…Считаю совершенно необходимым публикование программы» . Между тем Роман Тургенева нельзя свести к двум, трем, десяти и даже тысяче простых мыслей. Особенно если эти простые мысли по сути являются прописными истинами: «не стоит огульно отрицать новое, непривычное, если что-то в нем не нравится, задевает» и «отрицая отжившее, не стоит перегибать палку и отбрасывать вечные общечеловеческие ценности».
Удивительно, но более всего задела уважаемых авторов полемических статей манера В. Н. Александрова ярко, емко и образно формулировать свои мысли. Не знаю, как кого, а меня заставили завистливо вздохнуть некоторые фразы, вроде такой: «Грядущее с проворством вышколенной горничной расстилает перед ним ковер времени»; или заключительной: «История Базарова — это история обманутого туземца, который обменял никогда не ржавеющее золото родительской любви на дешевые бусы мнимого величия». Повезло детям, с которыми учитель говорит таким языком!
Так чем же отличаются вечные истины от прописных истин? Тем, что они не умирают, будучи однажды воплощены в художественную плоть, а продолжают шествие по жизни, побуждая вглядываться и находить все новые и новые их грани и стороны, оценивать их и не соглашаться с чужой оценкой, яростно любить их или ненавидеть.
Дарья Вильямовна Николаева, Учитель русского языка и литературы московской гимназии № 1570
(1 votes, average: 5,00 out of 5)