Своеобразие композиции поэмы В. В. Маяковского «Облако в штанах»
Среди всего, созданного Маяковским за пять лет его дооктябрьского поэтического пути, особое место принадлежит поэме «Облако в штанах», написанной в 1914-1915 годах. Каждое слово произведения — дерзкий вызов действительности, ниспровержение социальных, моральных и эстетических основ буржуазного строя и призыв к революции. В автобиографии Маяковский писал: «Ставлю вопрос о теме. О революционной.
Думаю над «Облаком в штанах». Широко известны слова поэта из предисловия ко второму изданию поэмы, где он следующим образом определил
Поэма ставит вопрос о борьбе с обществом, которое обрекает человека на страдания. При этом под обстрел попадают четыре важнейшие основы буржуазного
Трагедия неразделенной любви становится исходным «криком», порождающим протест против искусства, строя, религии буржуазного мира. В первой части поэмы Маяковский показал необычайные по силе выразительности страдания человека, вызванные чувством неразделенной любви. Тот факт, что произведение начинается с любовной ситуации, подтверждает принципиальную важность для поэта темы любви в целом, которая является здесь центральной. Как же развиваются события в поэме, композиционно разделенные на четыре части?
Лирическое начало поэмы как будто повествует о личных переживаниях лирического героя: Вы думаете, это бредит малярия? Это было, Было в Одессе. «Приду в четыре», — сказала Мария. Восемь. Девять.
Десять. Трагически напряженные слова говорят о страдании, муке обманутой любви. Но беда героя не в безответности чувства.
Любимая говорит не об отсутствии любви, а ставит героя перед фактом своего замужества: Вошла ты, Резкая, как «Нате!», Муча перчатки замш, Сказала: «Знаете — я выхожу замуж». Любимую украло буржуазное общество, где не может быть настоящей любви. Потому-то поэт и негодует не на нее, а на весь буржуазно-мещанский уклад: Эй!
Господа! Любители святотатств, Преступлений, Воен,- А самое страшное Видели — Лицо мое, Когда Я Абсолютно спокоен? Угроза, звучащая в этих словах, превращается в неизмеримый пожар души. Уже в этой части появляется прямое отождествление лирического «я» с обобщенным «мы» тех «потненьких и голодненьких», певцом которых чувствует себя поэт. Это «мы» могуче и неодолимо: Мы сами творцы в горящем гимне — Шуме фабрики и лаборатории.
Мы чище венецианского лазорья, Морями и солнцами омытого сразу! Поэт чувствует себя предвестником революции, на которую поднимается хозяин жизни — рабочий человек: В терновом венце революций Грядет шестнадцатый год. Вам я Душу вытащу, Растопчу, Чтоб большая! — И окровавленную дам, как знамя. Во второй части поэмы четко определена роль поэзии в грядущих революционных битвах.
Если революционных поэт — «предтеча» революции, дающий язык «безъязыковой улице», то буржуазные поэты, «рифмами пиликая, выкипячивают из любвей и соловьев какое-то варево», создают искусство, чуждое творцам жизни — народным массам. Этот мотив служения поэзии интересам народа, прозвучавший в «программной вещи» Маяковского, ставит его в ряд великих талантов прошлого. Творчество поэта противостоит опытам футуристов, с которыми его свела судьба. В двух последних частях поэмы Маяковский выступает как бунтарь против всего буржуазного строя, его религии, обличает их как первопричину всех человеческих бед и несчастий.
Вызовом устоявшемуся укладу жизни звучат заключительные слова поэмы, обращенные к богу: Я думал — ты всесильный божище, А ты недоучка, крохотный божик. ….. Эй, вы! Небо!
Снимите шляпу! Я иду! Богоборческая тема, тесно связанная с обличением буржуазного строя и призывом к революции, определила первоначальное название поэмы — «Тринадцатый апостол».
Таким образом, мы видим, как композиционно по-новому и необычно решаются Маяковским социальные вопросы времени, выражается трагическое мироощущение лирического героя, его непримиримый протест против буржуазной действительности.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)