Сцена с ключом
В жизни людей бывают моменты, когда им предоставляется выбор пути, одного из двух; он может вести к успеху или к проблемам, или значительнее — к спасению или гибели, к раю или аду. Сказать «да» или «нет» бывает сложно противоречивой человеческой личности, но выбор все же приходится делать. В драме А. Н. Островского «Гроза» подобный выбор — переломный момент развития событий, решающий дальнейшую судьбу главной героини, Катерины Кабановой.
Характер Катерины — место столкновения богобоязненности и греховных, противозаконных
По складу характера она сама себе судья, и закон для нее — не только закон поступков, но и закон мыслей. Одно только противоречит этому — ее разум так свободолюбив, что границы для него установить очень трудно. Она готова к мятежному побегу, когда только
Здесь Домострой не становится иным, но атмосфера ограниченного существования давит на сознание Катерины; она определяет свое состояние скупо, всего один раз делая вывод, в разговоре с Варварой: «Да здесь все как будто бы из-под неволи…». В своем стремлении вырваться из плена ее чувства находят словно бы отдушину в искренней любви к приезжему человеку и такой же жертве «темного царства», как и она сама — Борису. Катерина понимает, что это грех и нарушение правил Домостроя, но она не в силах противостоять себе… «Вот погибель-то! Вот она!» — восклицает Катерина, стоя на пороге трагедии. Ключ от этой беды дает ей Варвара.
Ключ этот всего лишь отпирает калитку в саду Кабановых, но, переступая через этот порог, Катерина идет на свидание с Борисом, переступает границы и законы, уставы и устои, рушит их внутри себя и — совершает грех, осознанно, но не в силах удержаться. Она поддается соблазну, следуя принципу Варвары, настаивавшей на том, что «…делай, что хочешь, только бы шито да крыто было». Варвара, не имеющая устойчивых внутренних ограничений, вросла в этот темный мир невежества, и за туманом самообманов она не видит греха или не хочет видеть его. Она нашла здесь себе место; ей хватает ума и способностей для всякого рода мелких преступлений. «Возьми, не укусит он тебя…», — говорит она Катерине, отдавая ключ, настаивая на своем спокойно и равнодушно.
Она толкает Катерину на этот поступок, противоречащий законам, не задумываясь о последствиях, не размышляя над совершаемым и тем, как воспринимает это Катерина. Варвара легко организовала встречу Катерины и Бориса, потому что привыкла к подобным «шалостям»; но «шалость» Варвары — это грех Катерины. Эта женщина не может лгать себе; или стыд, или изобличающая мысль подсказывают ей: «Да что я говорю-то, что я себя обманываю?». И, стоя с ключом и не в силах принять решение, она понимает свою беззащитность перед своей слабостью: «Мне хоть умереть, да увидеть его [Бориса]…», отбрасывает предрассудки — грех или не грех, ей уже все равно; ей становится слишком душно в неволе и нелюбви.
Катерина берет ключ, она принимает свой грех, она берется за протест, она обрекает себя на гибель с самого начала. Она принимает свой грех, переступает через Домострой и все остальные нормы благочестия, и — идет за своей любовью. Ее можно во многом сравнить с Катериной Львовной из повести Н. Лескова «Леди Макбет Мценского уезда»; обе Катерины не задумываются в самый последний миг, и, отогнав прочь сомнения, вступают в слепую борьбу с судьбой за свое счастье женщины, не каясь, не сомневаясь и решая окончательно, как решает Катя Кабанова: «Будь что будет, а я Бориса увижу!», и рвутся уже к призрачной мечте: «Ах, кабы ночь поскорее!..». Обеих Катерин ждет гибель в минуту эмоций и чувств, в холоде и разочаровании, в неприкаянности и отчаянии — аду души. Катерина берет ключ, начиная свой путь в бездну, намеченный ей судьбою уже давно.
Однако неминуемой трагедию сделала довлеющая атмосфера «темного царства», просто несовместимая с характером Катерины. Ведь и леди Макбет Мценского уезда нашла выход из тоски в безумной любви. На грех их толкали одиночество и холод отношений… «Что дальше, то хуже. А теперь еще этот грех-то на меня.
Кабы не свекровь!..» — говорит Катерина, держа в руках злосчастный ключ, признается себе — «Сокрушила она меня…». И получается так, что холод пробуждает в душе Катерины желание жить, пробуждает запертые чувства. Она противоречит себе, одним с испугом воскликнутым «На что!» определяя, что ей уже не устоять перед возможностью выйти ночью за калитку; ее монолог изобилует многоточиями, потому что всех ее мыслей слова не способны в себя вместить; она пугается, ей чудятся шаги, но боится она уже не небесной кары, а свекрови. В монологе она восклицает, размышляет, тяготится; замолкает, спрашивает себя… повторяет вновь и вновь сентиментальное «Ах!..» и другие восклицания, сравнивает ключ со жгущим углем, стены дома называет противными… В ремарках автор особо отмечает ее задумчивость и импульсивность; речь Катерины своеобразно эмоциональна, совершенно не похожа на обыденно используемую… и это выдает ее состояние.
Ее душа переполняется чувствами и стремлениями. Пусть даже это стремление в конечном итоге — в пропасть и воды Волги. Катерина берет ключ и принимает свою судьбу одинокого луча света, греша ради свободы и кратковременного счастья.
Но что здесь грех и что искупление, — остается иной глобальной темой; важно только то, что Катерина берет ключ… обрекая себя.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)