Роль второстепенных персонажей в пьесе А. П. Чехова «Три сестры»
В середине 90-х годов 19 века Чехов одним из первых в литературе почувствовал близость долгожданного будущего. «Пришло время, надвигается на всех нас громада, готовится здоровая сильная буря, которая идет, уже близка…» — торжественно звучит в экспозиции «Трех сестер». Символ весьма прозрачный. В «Трех сестрах» представлены два взгляда на будущее. При всей беглости и незавершенности теоретического диспута Вершинина и Тузенбаза, разговор идет по существу этой сложнейшей социально-философской проблемы: обсуждается общий смысл
Главный «спор идей» все-таки отводится автором не центральным персонажам, а тем, кто их окружает в реальной жизни. Должно сказать, что для пьес Чехова нехарактерно деление героев на положительных и отрицательных и даже на безусловно главных и второстепенных. У каждого из них своя жизненная драма, свои проблемы, свой «сюжет в сюжете»:
Им важно знать, какое сейчас время, успеют ли они что-нибудь сделать для будущего, или времени уже нет. Здесь крайне важен вопрос о возрасте героев. Вспомним: на вопрос «Сколько вам лет?» доктор Чебутыкин отвечает: тридцать два. Этот самообман доктора превращается в целую трагедию: «Кое-что я знал лет двадцать пять назад, а теперь ничего не помню. Ничего.
Может быть, я и не человек, а только вот делаю вид, что у меня и руки, и ноги, и голова; может быть, я и не существую вовсе». Этот мотив разочарованности, нереализованности жизни, обнаженный столь остро не центральным персонажем, станет ключом к пониманию трагичности персонажей центральных. Однако все вышеперечисленные образы составляют один концентр героев.
Героев, которые обладают глубокой философско-смысловой нагрузкой. Они несут идеи русской интеллигенции того времени. В принципе, для них несущественны личные выгоды, они целиком и полностью отдаются той идее, которая, по сути, составляет их смысл жизни.
Но существует и иной концентр. Это люди, отдавшиеся рутине жизни, четко отделившие свои жизненные позиции и следующие им по раз и навсегда установленному плану. Этот концентр составляют Наталья и Андрей Прозоровы. Хотя Андрей представляет собой образ скорее промежуточный, нечеткий, до конца не определившийся. Собственно говоря, в рутину жизни его повергает Наталья, жена Прозорова.
Сам Андрей никак не может определиться в жизни, семейная жизнь убила в нем все надежды на осуществление давнишних своих стремлений — преподавать в Московском университете. На место потерянной мечты приходит апатия, равнодушие. Предвосхищением по этому поводу была высказанная еще в первом действии Вершининым мысль: «… ну, а если бы начинать жизнь сначала, то я не женился бы…» Образ Натальи нельзя назвать совершенно отрицательным.
Ее присутствие, как и всех остальных, весьма символично. Она является пережитком старого века. Однако Наталья более жизненный образ, нежели все остальные, которые подчас кажутся нереальными из-за своей идеальности. В чем же символичность образа Натальи?
Вспомним, в третьем действии, когда происходит пожар в городе , Маша при виде Натальи со свечой говорит: «Она ходит так, как будто она подожгла». А еще ранее, во втором действии, Наталья жалуется мужу на то, что кто-то оставил без присмотра свечу, что могло бы послужить причиной пожара. Наталья — символ изжившего себя грубого и чванливого дворянства . Она является одновременно сдерживателем огня и поджигателем — в этом ее вековая и роковая роль.
Наталья любит своих детей, которые станут продолжателями ее рода. Но дети больны , им никогда не занять прежних позиций дворянства в грядущей новой жизни. Не займут своего места в жизни будущего, столь желанного и неопределенного, и люди мысли, прогрессивно думающие, но с позиции жизни весьма слабые и неуравновешенные.
Готовится здоровая, сильная буря, и никто не знает, что она принесет.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)