Роман Гончарова «Обрыв» «эпос нового мира»
В историю отечественной и мировой художественной прозы Гончаров вошел как один из создателей и крупнейших мастеров «эпоса нового мира» — реалистического романа. В отличие от Тургенева, Григоровича или Писемского, деливших свои художественные симпатии между романом и иными жанрами, автор «Обыкновенной истории» в своем творчестве с самого начала романоцентричен. Его ранние повести и очерки не просто содержат зародыш ряда мотивов и образов будущей трилогии, но как бы «заготавливают» ее основные структурные компоненты. К «Обломову»,
В 1869 году на страницах журнала «Вестник Европы» увидел свет последний роман Гончарова «Обрыв», замысел которого возник еще два десятилетия назад, когда писатель, после долгого перерыва побывал в родном Симбирске.
По первоначальному замыслу роман должен был называться «Художник». Именуя так своего центрального героя Бориса Райского, Гончаров исходил из представления об особом духовно-психическом складе творческой («артистической») личности. Она, по его убеждению, отличалась от других людей развитым чувством красоты и потребности в ней, а также огромной ролью в мировосприятии такого человека способности воображения — фантазии. Артистами-художниками «от природы» писатель считал таких, например, современников, как И. С.Тургенев, В. П.Боткин, Ф. И.Тютчев, В. Г.Белинский. К ним же он относил и себя.
Сначала Гончарова интересовали в романе «более всего три лица: Бабушка (т. е. Татьяна Марковна Бережкова. — В. Н.), Райский и Вера» (VIII, 208). Присутствовал в замысле и Марк Волохов, значительно отличавшийся, однако, от своего окончательного варианта. Сосланный в провинцию «по неблагонадежности, под присмотр полиции» (VIII, 92), Волохов ограничивался протестом против бытовых сторон и форм существующего общественного порядка. Его фигура «оставалась на третьем плане» романа и была нужна «как вводное лицо, для полной обрисовки личности Веры» (VIII, 145).
Рутинные нормы старой жизни стесняли и тяготили и Веру. Независимая от природы, духовно развитая, героиня порывала с привычным укладом и уезжала вслед за Волоховым, которым увлеклась, в Сибирь. В решении девушки, внешне напоминавшем подвиг декабристок, акцентировались тем не менее не столько идейные мотивы, сколько возрождающаяся миссия и величие женской любви, подобной чувству Ольги Ильинской к Обломову.
Обострение в 60-е годы идейной борьбы неприятие Гончаровым материалистических и революционных идей демократов, в особенности их трактовки женского вопроса, взглядов на семью, наряду с рядом внешних обстоятельств привели к существенным изменениям в первоначальном плане «Обрыва». Марк Волохов «превратился к концу романа. в резкую фигуру» (VIII, 92) нигилиста-разрушителя, понятиям которого была придана идеологическая подоплека «новой правды» — сугубо рационалистического и атеистического мировоззрения. Встречи-свидания героини с Волоховым перерастают теперь в идейную сшибку двух несовместимых миропонимании, взаимонеприемлемых концепций союза мужчины и женщины: любви «срочной», чувственной, не связанной нравственными обязательствами, с одной стороны, и «вечной», исполненной духовности и долга любящих друг перед другом и обществом — с другой. Страсть Веры разрешается «падением» и тяжелой духовной (драмой героини и осмыслена писателем как трагическая ошибка, «обрыв» (отсюда окончательное названии романа) русской молодежи на пути к подлинному идеалу семьи и общества.
Образ Волохова, в котором представители революционной демократии (М. Е.Салтыков-Щедрин, Н. В.Шелгунов, М. К.Цебрикова) увидели тенденциозное искажение ее философско-нравственных посылок, не был художественным просчетом Гончарова. В понятиях этого героя художник-гуманист прозорливо подметил и объективно вульгарные, антидуховные тенденции естественнонаучного материализма того времени.
«Обрыв» — самое задушевное произведение писателя, как «Евгений Онегин» для Пушкина. По словам Гончарова, он вложил в него все свои «идеи, понятия и чувства добра, чести, честности, нравственности, веры — всего, что. должно составлять нравственную природу человека. Как и прежде автора волновали «общие, мировые, спорные вопросы» «о религии, о семейном союзе, о новом устройстве социальных начал,, об эмансипации женщины и т. п» (VIII, 154). Однако в «Обрыве» все эти проблемы в значительно большей степени, чем в «Обыкновенной истории» и «Обломове», преломлены через «отношения обоих полов между собою», вышедших в произведении «на первый план» (VIII, 210, 209). Это обстоятельство придает этому роману характер и значение своеобразного «эпоса любви».
Сюжетным стержнем произведения стал поиск Борисом Райским женщины, достойной его идеала и в равной мере способной послужить прототипом для положительной героини задуманного героем романа. «Поклонник красоты», Райский тщетно ищет ее женской «нормы» то в скромном жилище «бедной Наташи», то в аристократических апартаментах дома Пахотиных. Со словами «посмотрим, что будет там» он в конце концов отправляется из Петербурга в далекую провинцию, где на берегу Волги, рядом с губернским городом расположено его родовое имение, в котором и разворачиваются основные события романа. В своей основе Райский — русский Дон Жуан, в том одухотворенном понимании этого общечеловеческого характера, которое нашло воплощение, в частности, в упомянутой в одноименной драме А. К.Толстого. В чувстве к женщине он видит не «исключительное узкое пристрастие», но залог «всеобъемлющей любви» человека (VI, 390, 153). Здесь с ним вполне солидарен и автор. Вместе с тем Райский, дворянин и помещик по социальному положению, — «артистический обломовец», неспособный, подобно Илье Ильичу, ни к борьбе с препятствиями, ни к упорному труду ради воплощения своих замыслов. Романа ни в литературном, ни в житейском его смыслах он так и не создаст, хотя и встретит достойную во всех отношениях девушку.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)