Главная ⇒ 📕Гоголь Н. В ⇒ Казацкая героика в творчестве Гоголя

Казацкая героика в творчестве Гоголя

Говорят, что именно в знаменитых «Вечерах.» Гоголь по-своему закодировал историю Украины со скрыто печальным юмором, тонким лиризмом, иронически-романтическим созерцанием украинской людности в мире добра и зла — между святостью и демонизмом. Роскошные ландшафты, колоритные, выхваченные из живой действительности характеры. Гоголь — чуть ли не самый большой мастер характеротворення, объединение реального с фантастикой, самобытность воспроизведения народных традиций, философское осмысление фольклорных легенд и пересказов в собственной

оригинальной интерпретации — далеко не все грани таланта молодого прозаика, собственно поэта в прозе, что ставит его в разряд писателей первого плана в мировой литературе эпох — романтизма и реализма.
Собственно реализм и следующие произведения Гоголя, тот реализм, который в свое время именовали критическим (социальным), есть, по сути мистическим реализмом, по крайней мере в значительной мере закодированным. Можно говорить отдельно о лиризации прозы Гоголя, о его пейзажах, с которыми тяжело конкурировать любым другим шедеврам пейзажной лирики или прозаическим классическим описаниям природы в литературе.

/> «Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои. Ни шелохнет, ни прогремит. Глядишь и не знаешь, идет или не идет его величавая ширина, чудится, будто весь вылит он из стекла, и будто голубая зеркальная дорога, без меры в ширину, без конца в длину, реет и вьется по зеленому миру. Любо тогда и жаркому солнцу оглядеться с вышины и погрузит луч в холод стеклянных вод и прибрежным лессам осветиться в водах. Зеленокудрые! Они толпятся вместе с полевыми цветами к водам и, наклонив, глядят в них и не наглядятся, и не налюбуются, светлим своим зрачком, и усмехаются к нему, и приветствуют его, кивая ветвями.
В середину же Днепра они не смеют глянуть: никто, кроме солнца и голубого неба, не глядит в него. Редкая птица долетит к середине Днепра. Пышный! Ему нет равных в мире.»
Отрывок этот со «Страшной мести» (в творении этому Божественная красота — гармония контрастирует с уродливостью дияволиады) стал давно хрестоматийным.
Риого изучало не одно поколение школьников. Средствами русского языка, украинец за душевным слогом характера, изображает Гоголь украинские виды, тонкость и самобытность родной природы, национальную стихию год, лесов, степей и самой истории (кстати, национальным взглядом вбирал у себя писатель жизни столичной и периферийной элиты, большого и мелкого чиновничества).
Вряд ли можно возразить то, что именно из поэтической школы Гоголя вышли такие пейзажисты (лирики как в стихах, так и в прозе) в литературе, как поэты Т. Шевченко, Я. Полонский, И. Никитин, прозаики И. Нечуй Левицкий, Г. Коцюбинский, Г. Пришвин, К. Паустовский, О. Довженко, Г. Стельмах — список можно продолжить.
Все повести Гоголя из «Вечеров.» соединяет (среди них лишь «Иван Федорович Шпонька и его тихонька» лишена фантастики, что собственное свидетельствует о переходе автора на другие художественные основы) незыблемый на протяжении всего творчества принцип глубинного историзма. Хотя произведения о Диканьке как своеобразный эпицентр вечных духовно-этичных противостояний добра и зла большей частью построенные на семейных коллизиях.
«Вечера.» это был шаг от романтического (иногда трагического — в частности в «Страшной мести») созерцание к лучшей героико-романтической (не только в славянской, а и европейской литературе) исторического рассказа «Тарас Бульба» — произведения из национальной истории Украины.
Казацкая героика занимает видное место в «Страшной мести», где с романтическим пафосом, истоки которого в народно-песенных традициях, обрисован последний бой мужественного победителя Данила Бурульбаша с навлеченным изменой вражеским нашествием: — да здесь есть с кем переведаться — сказал Данил, поглядывая на толстых панов, важно качавшихся впереди на конях в золотой сбруе. — Видно, еще раз доведется нам погулять на славу! Натешься же, казацкая душа, в последний раз! Гуляйте, парни, пришел наш праздник! И пошла по горам потеха, и запировал пир: гуляют, летают пули, ржут и топчут кони. От вопля обезумеет глава, от дыму слепнут очи. Все перемешалось. Но казак чует, где друг, где недруг; прошумит ли пуля — свалится лихой седок с коня; свиснет сабля — катится по земле глава, бормоча языком несвязные речи.
. Руби, казак! Гуляй казак! Тешь молодецкое сердце; но не заглядывайся на золотые сбруи и жупаны! Топчи под ноги золото и каменья! Когда, казак, гуляй, казак! Но оглянись назад: нечестивые ляхи зажигают уже хаты и угоняют напуганный скот».
Как видно из отрывка, речь идет здесь, прежде всего об освободительной миссии казачества, героическая защита родной земли, сплюндрованой не только физически, а и морально, социально, духовно — прежде всего, от предательской линии представителей старшинской верхушки, о чем с болью говорил Данил:
— «Шляхетство наше все переменило на польский обычай, переняло лукавство. продало душу, принявши унию. Жидовство угнетает бедный народ. О, время, время! Минувшее время! Куда подевались вы, лета мои?»
В эпоху романтизма интерес к исторической тематике в европейских литературах становится определяющим. Он в романистике англичанина В. Скотта, в драмах и эпических полотнах француза В. Гюго, в стихотворных сказах польских поэтов А. Мицкевича, Ю. Словацкого, С. Гощинского, в русской поэзии О. Пушкина, М. Лермонтова, поэтов декабристов, в украинских поэтов романтиков. Фигуры из украинской национальной истории занимают видное место в художественном мире К. Рилеева («Богдан Хмельницкий», «Войнаровский», «Гайдамак», «Наливайко»), Е. Аладина («Кочубей»), О. Пушкина («Полтава»), в произведениях о гетмане Мазепу Дж. Байрона, В. Гюго, Ю. Словацкого. По — своему будут осмысливать позднее трагические страницы прошлого Украины в исторических и художественных произведениях Д. Бантишкаменский, Г. Костомаров, П. Кулиш, Е. Гребенка.

(1 votes, average: 5,00 out of 5)