Философская проблематика одного из произведений русской литературы ХХ века. (Смысл жизни в рассказе И. Бунина «Господин из Сан-Франциско»)
Хотя мы и смертны, но должны
Не подчинятся тленным вещам,
Но, насколько возможно, подниматься
До бессмертия и жить согласно
С тем, что в нас есть лучшего. Аристотель.
Тысяча девятьсот пятнадцатый год. В самом разгаре первая мировая война. Ее пожар раздут отнюдь не без участия «отборного общества». «Говорят Брианы, Милюковы, — пишет И. Бунин, — а мы ровно ничего не значим. Миллионы народа они готовят на убой, а мы можем только возмущаться, не более. Древнее рабство? Сейчас рабство такое, по сравнению с которым древнее рабство
Главной идеей является не просто история об американском бизнесмене. Она более масштабна. Казалось бы, главный герой умирает — сюжетный потенциал исчерпан. Но границы рассказа оказываются значительно
«Атлантида» замыкает композиционный круг рассказа. Если в начале господин сам развлекается на пароходе — общается с богатыми людьми, наблюдает за яркой порой «влюбленных», то в конце то же самое происходит с другими пассажирами, а «глубоко под ними, на дне темного трюма,» стоит гроб господина, который некогда планировал развлекаться целых два года. Гроб в трюме — своеобразный приговор бездумно веселящемуся обществу, напоминание о том, что и богатые люди отнюдь не всесильны и не всегда определяют свою судьбу. Богатство отнюдь не залог счастья. Последнее — в совсем иных человеческих измерениях.
Независимость человека от его социального положения или богатства — главная тема произведения.
Кроме того, в рассказе раскрывается тема счастья. Правда, представление о нем у господина и его семьи своеобразно. Для героя счастье — сидеть и рассматривать фрески рядом с миллиардером, для его дочери — выйти замуж за принца. Любовь, как и другие чувства в «отборном обществе», искусственно. Доказательством этого является пара, специально нанятая для того, чтобы играть влюбленных.
Нарушение планов господина происходит уже в Неапале. Неподвластная господину и поэтому непредсказуемо капризная природа заставляет его отправиться на Капри.
Автор очень подробно и детально описывает распорядок существования господина. Трижды в рассказе почти останавливается сюжетное движение, отменяемое сначала методичным изложением маршрута круиза, потом размеренным отчетом о «режиме дня» на «Атлантиде» и, наконец, тщательным описанием порядка, заведенного в неополитанском отеле. Механически разлинованы «графы» и «пункты» существования господина: «во-первых», «во-вторых», «в-третьих»; «в одиннадцать», «в пять», «в сеть часов». В целом регламентированность образа жизни американца и его компаньонов задает монотонный ритм описанию всего социального мира, заставляет читателя увидеть искусственность, механичность и монотонность жизни «отборного общества».
Выразительным контрастом пунктуальному миру господина становится не предсказуемая стихия подлинной жизни. На фоне четкого распорядка существования героя его смерть кажется «нелогичной». Но еще более «нелогичными» и непредсказуемыми оказываются действия служащих отеля и «отборного общества». Они явно не довольны тем, что смерть господина нарушила их веселье. Хозяин отеля чувствует вину за то, что не сумел скрыть случившегося. Со смертью героя теряется его власть над людьми. На просьбу жены господина из Сан-Франциско найти гроб хозяин отеля цинично предлагает ящик из-под содовой воды, в котором тело и доставляется на пароход.
Оказывается, все накопленное им не имеет никакого значения перед тем вечным законом, которому подчинены все без исключения. Очевидно, что смысл жизни не в приобретении богатств, а в чем-то, не поддающемся денежной оценке, — житейской мудрости, доброте, духовности.
Работая над рассказом, писатель вносит в дневник следующую запись: «Плакал, пиша конец». Бунин отнюдь не оплакивает своего героя, а испытывает боль от мертвящей жизни богатеев, которые вершат судьбы простых людей.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)