Особенности изображения двух миров в поэме Блока «Двенадцать» (Второй вариант)
Отвяжись ты, шелудивый,
Я штыком пощекочу!
Старый мир, как пес паршивый,
Провались — поколочу!
А. Блок
По мере становления А. Блока как поэта, изменения его отношения к жизни, менялась и его поэзия, художественная манера написания произведений.
А. Блок начинал свой творческий путь как поэт-символист, стараясь хотя бы в своей поэзии достичь мечты, идеала Вечной Женственности, который, по его мнению, сумел бы преобразить и окружающий мир. Но постепенно он зашел в тупик и обратился к миру земному, в его творчестве появились
В этом произведении А. Блок не стремился выразить свое отношение к революции, его задачей было максимально объективно показать эту переломную эпоху. Ненавистный поэту старый мир представлен в виде нищего, паршивого, голодного пса, сопровождающего бойцов революции и не желающего отставать. Он так упорно плетется
Старый мир, как пес паршивый,
Провались — поколочу!
Нет человека, которого не затронула бы революция, поскольку она была связана с коренными изменениями всего общества, а для Блока — и целого мира, поэтому в такое переломное время людям тяжело устоять на ногах:
Завивает ветер
Белый снежок.
Под снежком — ледок.
Скользко, тяжко,
Всякий ходок
Скользит — ах, бедняжка!
Представители старого мира — буржуи, долгополые «товарищи попы», дамы в каракуле, писатели-витии — не могут ничего предпринять против натиска новых революционных сил, они лишь причитают или злословят: «Ох, большевики загонят в гроб!», «Предатели!», «Погибла Россия!», «Уж мы плакали, плакали.»Но кто же они — борцы и участники революции? А. Блок не идеализирует их, не выставляет в лучшем, чем они есть, свете:
В зубах — цыгарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз!
«Бубновый туз» — это знак каторжника, разбойника. Так вот каковы эти защитники Революции! Перед нами — образы разрушителей, пусть даже и старого мира. Они еще не знают, что у них впереди. Над ними «черное, черное небо», перед ними — непроглядная тьма, в сердцах только
Злоба, грустная злоба
Кипит в груди.
Черная злоба, святая злоба.
Эти люди восстали против отжившего, больного, мертвого, но вместе с тем они готовы стрелять и по бывшему когда-то для них самих дорогим, святым:
.И идут без имени святого
Все двенадцать — вдаль.
Ко всему готовы,
Ничего не жаль.
Но ведь ломать — не строить! Революция не может победить, лишь разрушая, не предлагая ничего взамен. Этим солдатам предстоит переплавить в первую очередь себя и лишь затем сможет измениться мир. А это очень болезненный, сложный и кропотливый процесс. Наверное, поэтому всю поэму насквозь пронизывает ветер — символ стихийного начала, поднявший революцию и хозяйничающий не только на улицах города, но и в душах бойцов за новый мир.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер —
На всем божьем свете!
Этот ветер постепенно перерастает во вьюгу, которая уже мешает, а не помогает, сбивает с ног, не дает людям видеть друг друга. Хочется верить, что солдаты революции устоят перед стихией, сумеют найти новые опоры, провозгласить новые, созидательные принципы, ведь
Впереди — с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной поступью жемчужной,
В белом венчике из роз —
Впереди — Исус Христос!
(1 votes, average: 5,00 out of 5)