«Мастер», анализ рассказа Шукшина
Жанровые особенности
По шукшинской классификации рассказ можно отнести к жанровой разновидности «рассказ-характер», поскольку в нем описан необычный человек.
Сюжет и композиция
Действие рассказа происходит на рубеже 60-х и 70-х гг. . В это время церкви не только не разрушали, как в 30-е гг., но даже реставрировали. Несостоявшейся реставрации церкви и посвящен рассказ.
Истории правдоискательства мастера по имени Семка Рысь предшествует экспозиция — рассказ о самом мастере, о его внешности и характере, его золотых руках
Завязка — поход Семки к церкви, изучение им приемов, которыми пользовался мастер при строительстве. После этого Семка утвердился в мысли, что церковь необходимо реставрировать.
Дальнейшие похождения Семки выдержаны в древнерусском жанре хожений за правдой. За один день Семка объезжает три инстанции и получает ответ из самой высокой, из Москвы. Все равно как от царя-батюшки. Семка посещает священника в районе, митрополита в области, писателя
Все Семке удается, ведь дело его правое. Даже председатель облисполкома принимает его сразу же, потому что секретарша перепутала Семку с каким-то приглашенным скандалистом. Эту деталь Шукшин тщательно объясняет счастливым стечением обстоятельств.
Читателю не верилось, что на прием можно попасть запросто.
Кульминация рассказа — разговор со специалистом «по этой части», то есть по части памятников искусства, Игорем Александровичем Завадским, который уже однажды проделал весь тот путь, что сейчас проделывает Семка, чтобы реставрировать талицкую церковь. Семка почувствовал себя обескураженным. Хоть он и получил все доказательства того, что церковь не представляет исторической ценности, он не верит этому.
Для мастера не имеет значения, что церковь — не 12, а 17 века. Он не обманулся, как считает Завадский.
Семка сравнивает церковь с невиданной красоты девкой, за которую он вступился, а люди ему разъяснили, что она «такая-то растакая». Развязка — дальнейшее отношение Семки к церкви как к девке, за которую и заступаться нельзя.
Герои рассказа
В рассказе два мастера — Семка Рысь и неизвестный архитектор 17 в., с которым Семка ведет душевный и профессиональный диалог. Сквозь «тьму небытия» древний мастер отвечает Семке на только им двоим понятном языке народной архитектуры. «Я как все, а то и похуже — пью», — говорит Семка священнику в ответ на вопрос: «Ты веруешь ли?» Но в финале рассказа ясно показано, из-за чего Семка пьет — из-за невостребованности, невозможности в жизни сделать то, к чему он предназначен.
Это тем более обидно, что люди вокруг Семки все хорошие, но тоже как бы недостойные своего призвания: и подкаблучник писатель, и зажатые большевистскими рамками священники, и областные чиновники, всецело зависимые от московского начальства.
Проблематика
Таким образом, корень зла представлен ясно, недвусмысленно, но сделано это так, что не придерешься. Ведь формально московское начальство право: есть в России церкви и поважнее. Беда в том, что Россия огромна, а человек остается один.
Стилистические особенности
Языковая работа Шукшина в этом рассказе — это работа со штампами. Начинается она с древних и общеязыковых штампов — фразеологизмов, когда Семке говорят, что у него золотые руки и он мог бы как сыр в масле кататься. А Семка отвечает, что не хочет как сыр в масле, потому что склизко, то есть разрушает фразеологизм, не желая «плыть по течению».
Благодаря такому собственному пониманию мира и языка Семка свободен в своей родной деревенской стихии. Но при первом же выходе за ее пределы оказывается, что и Семкино сознание во власти штампов. «Вы же от государства отдельно теперь», — говорит он священнику . И решает иметь дело с «родной Советской властью», потому что «эти попы темнят чего-то» .
Образованный председатель облисполкома цитирует Грибоедова: «Шумим, братцы, шумим»,- но и это оказывается штампом. И, наконец, судьбоносная бумага из Москвы — на поверку набор советских «культурологических» штампов.
На самом же деле судьбоносным для Семки оказывается им самим придуманное сравнение церкви с девкой. И это тоже штамп его грубого деревенского сознания, опускающий проблему до уровня деревенской бытовухи с единственной целью — легализовать банальный мужицкий выход — питие.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)