Статьи Андросова и Надеждина, посвященные первой постановке «Ревизора»
Статья Надеждина сразу вызвала протест и возмущение врагов «Ревизора». Полагая, что автором статьи был Белинский, писатель Лажечников высказал свое негодование: «…Высоко уважаю талант автора «Старосветских помещиков» и «Бульбы»; но не дам гроша за то, чтобы написать «Ревизора», эту потешку райка русского. Признаюсь, я сержусь на вас: вы пристрастны.
Зачем взыскивая с других за все и про все, вы прощаете все Гоголю? И если называете его комическим гением за то, что от души смеешься фарсу его, почему но назвать Загоскина
В первых числах мая 1836 года начал работать над статьей о «Ревизоре» П. А. Вяземский. Эту статью для «(Современника» ему поручил написать Пушкин. I! письме к А. И. Тургеневу от 8 мая Вяземский писал: «Я готовлю для «Современника» разбор комедии, а еще более разбор зрителей». На статью Вяземского сразу откликнулся Белинский.
Полностью солидаризируясь с А. Б. В., он был глубоко иозмущен «светской» позицией Вяземского, защищавшего Гоголя с аристократической точки зрения: «У вас,- писал Вяземский, — уши вянут от языка «Ревизора»: о лучшее общество сидит в ложах и в креслах,
«Милостивые государи, — отвечал Белинский, — умейте садиться в кресла, будьте в гостиной как у себя дома, — все это прекрасно, все это делает вам большую честь… по какое отношение имеет все это к литературе?».
«Говорят, — писал критик «Современника»,- что в комедии Гоголя не видно ни одного честного и благомыслящего лица; неправда: честное и благомыслящее лицо есть правительство, которое силою его закона поражая злоупотребления, позволяет и таланту исправлять их оружием насмешки. В 1783 году оно допустило представление Недоросля, в 1799, Ябеды, в 1836, Ревизора». Так взакончил свою рецензию Вяземский. Но последняя мысль скорее соответствовала идее «Настоящего ревизора» Цицианова, чем «Ревизора» Гоголя.
В позднейшей «Приписке к статье» Вяземский, защищая Гоголя от нападок «либералов» и отъявленных реакционеров, стремился сделать «Ревизора» безобидным произведением автора, в замысле которого «не было ничего политического»: «При появлении «Ревизора» было много толков и суждений в обществе и в журналах. Кроме самого литературного достоинства ее входила в разноречивые соображения о ней задняя, затаенная мысль.
Комедия была признана многими либеральным заявлением, вроде, например, комедии Бомарше «Севилъский цырюльник», — признана за какой-то политический бранскугель, брошенный в общество под видом комедии. Это впечатление, это предубеждение, разумеется, должно было разделить публику на две противоположные стороны, на два лагеря. Одни приветствовали ее, радовались ей, как смелому, хотя и прикрытому нападению на предержащие власти.
По их мнению, Гоголь, выбрав полем битвы своей уездный городок, метил выше… С этой точки зрения другие, разумеется, смотрели на комедию как на государственное покушение: были им взволнованы, напуганы и в несчастном или счастливом комике видали едва ли не опасного бунтовщика. Дело в том, что те и другие ошибались.
Либералы напрасно встречали в Гоголе единомышленника и союзника себе, другие напрасно открещивались от него как от страшилища, как от нечистой силы. В замысле Гоголя не было ничего политического. Он написал «Ревизора», как после написал «Шинель», «Нос» и другие свои юмористические произведения» .
Эта цитата из позднейших высказываний Вяземского ныражает не только взгляды автора рецензии. Вяземский — современник и участник споров о «Ревизоре», нарисовал живую картину противоречивых толков о комедии.
Несмотря на слабые стороны статьи Вяземского о «Ревизоре», она написана в защиту комедии Гоголя и в ней есть серьезные, значительные мысли. Недаром Пушкин писал о Вяземском: «Критические статьи к. Вяземского носят на себе отпечаток ума тонкого, наблюдательного, оригинального. Часто не соглашаешься с его мыслями, но они — заставляют мыслить».
Не соглашался критик и с теми, кто не видел в «Ревизоре» высокой комедии. Конечно, говорил он, » Ревизор » не может считаться «высокой комедией» теми, кто полагает, что в такой комедии выступают только придворные или лица из светской гостиной. «Ревизор» отличается от «Мизантропа» или «Тартюфа» — его герой из заштатного уездного городка, но таков замысел художника. Понимая значение Расина, Мольера, Лагарпа так же, как и традиции двора Екатерины II и Людовика XIV, Вяземский выступает также сторонником новаторства своих современников.
Если ревизор должен явиться инкогнито, его подорожная городничему не поможет. Вяземский рассказывает о том, что в одной из губерний, и даже не отдаленной, действительно, произошел случай, подобный тому, о котором говорится в «Ревизоре»: «по сходству фамилий приняли одного молодого проезжего за известного государственного чиновника». Начальство засуетилось и стало «являться» к молодому человеку.
С похвалой отзывался Вяземский и о языке комедии. Критики ужасаются простонародности языка комедии Гоголя. Но ведь это язык «выведенных Гоголем лиц» и он «имеет выразительную физиономию». «Есть ли на белом свете люди, похожие на тех, которые выведены из комедии?
Бесспорно, есть. Довольно этого!» .
Много сказав в защиту «Ревизора», Вяземский все же называет комедию «шуточным вымыслом» и тем снижает ее значение. Из всех защитников «Ревизора» Белинский полностью одобрял одного Надеждина. Надеждин и, в первую очередь, сам Белинский утвердили «Ревизора» в глазах читателей как истинно великое произведение.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)