Соколов А. Г. биография
СОКОЛОВ, САША , русский писатель. Родился 6 ноября 1943 в Оттаве в семье майора Всеволода Соколова, работавшего в аппарате торгового советника посольства СССР в Канаде. В 1946 отец за разведывательную деятельность был выслан из страны. С 1947 семья живет в Москве.
В 1950 пошел в школу, где его вольнолюбивый нрав приносил ему массу неприятностей: говорили даже о переводе в специальную школу. В 12 лет написал первую приключенческую повесть; пользовались популярностью у товарищей его пародии и эпиграммы на учителей. В 1961, закончив школу, некоторое время
Решив освободится от военной службы, симулирует душевную болезнь и проводит три месяца в военном госпитале для душевнобольных. В 1965 Соколов стал членом неофициальной литературной группы «СМОГ» , объединявшей молодых богемных литераторов столицы. В 1967 поступил на факультет журналистики МГУ. В 1967-1968 пишет и публикует в периодической печати первые очерки, рассказы и критические статьи.
За рассказ Старый штурман, опубликованный в журнале «Наша жизнь», получил премию — за «лучший рассказ о слепых».
С этого момента был под постоянным наблюдением КГБ. В 1974-1975 работает истопником в Тушине, на окраине столицы. Штайдль, после их многократных попыток заключить брак, лишают въездной визы в СССР. Последняя начинает в Вене акцию протеста и, после вмешательства в дело канцлера Австрии, он получает выездную визу. В октябре 1975 приехал в Вену, где женился на Штайдль и устроился столяром на мебельную фабрику.
В Европе практически не общался с представителями эмиграции , не участвовал в культурной и политической жизни. Исключением стал форум в тирольской деревне Альпбах, темой которого была угроза свободе слова в Восточной Европе и СССР. Здесь он познакомился с А. Галичем, В. Максимовым, Н. Горбаневской и А. Амальриком. Вскоре после форума, в сентябре 1976, улетел в США.
Несколько месяцев жил в доме Профферов, в Энн-Арборе, в 1977 получил канадский паспорт. Еще до публикации Школы для дураков у Соколова в кругах эмиграции складывалась репутация одного из лучших русских писателей. Рукопись блуждала на Западе три года, пока не попала в руки К. Профферу, основателю издательства «Ардис» . В своем письме Соколову он писал о романе Школа для дураков: «…Ничего подобного нет ни в современной русской литературе, ни в русской литературе вообще». Высокую оценку книге дали Н. Берберова, И. Бродский. Отзыв В. Набокова стал символическим благословением не только для Соколова, но и для читателей английской версии романа.
По мнению П. Вайля и А. Гениса, «главной проблемой для Соколова был сам язык», на «вивисекцию» которого писатель решается в Школе для дураков. Критики полагали что, он сделал язык героем романа, а главный конфликт книги «строится на перекрестке, образуемом личным временем и личной памятью героя с «наружным» миром, где общее, историческое время течет, как ему положено: из прошлого в будущее». На фабульном уровне первый роман Соколова содержит рассказ о событиях, происходящих в дачном поселке в окрестностях среднерусского города и в спецшколе для умственно отсталых детей. Повествование ведется с точки зрения одного из учеников школы — мальчика, страдающего раздвоением личности. События, действительно бывшие или гипотетические, сливаются с воспоминаниями героя . Таким образом роман покидает привычный, событийный, сюжет.
В более общем виде конфликт произведения выглядит как столкновение линейного, распрямленного, времени с временем мифологическим, циклическим. Кроме того, П. Вайль и А. Генис видят содержание, по их мнению, одного из первых русских постмодернистских романов в инициации героя, приобщающегося к миру взрослых, открывающего присутствие в мире любви и смерти. В Школе для дураков впервые возникает ключевая для творчества Соколова тема зыбкости, неопределенности бытия, условности общепринятых категорий пространства-времени. Публикация Школы для дураков принесла Соколову известность. Проффер ждал от него нового романа, который был начат еще в СССР.
Но писатель традиционно долго работал над своим новым произведением. Параллельно жил то в США, то в Канаде. Первый вариант романа Между собакой и волком был закончен весной 1978, но неоднозначная реакция издателя и знакомых на рукопись заставила автора продолжить работу над окончательным вариантом.
Вторая книга Соколова Между собакой и волком была закончена в Лос-Анджелесе в 1980 и увидела свет в начале года. Здесь, как и в Школе для дураков, присутствует смутная биографическая основа — на этот раз связанная с периодом работы писателя егерем. Правда необоснованность такого биографического подхода к своим сочинениям Соколов декларирует в одном из своих писательских манифестов — Palissandr — c’est moi? Здесь же он утверждает: «…Когда я слышу упреки в пренебреженьи сюжетом, мне хочется взять каравай словесности, изъять из него весь сюжетный изюм и швырнуть в подаянье окрестной сластолюбивой черни. А хлеб насущный всеизначального самоценного слова отдать нищим духом, гонимым и прочим избранным».
Таким источником хлеба насущного и стал новый роман. Его герой — одноногий нищий Дзыдзырэлла. Вынесенная в заглавие калька с французской идиомы, означающей «сумерки», приносит привычное для романного мира Соколова ощущение зыбкости границ вещей и явлений, их взаимопроницаемости.
Но в новом романе особое внимание уделяется лексическому пласту повествования, чужому, сказовому слову и — с другой стороны — ритму прозы. Вот образчик стиля Соколова: «Едва заговорили о собственно башибузуках, захвативших в последнюю кампанию до сотни наших гаковниц, базук и протчих пищалей и варварски аркебузировавших пленных кирасиров и кавалергардов, едва коснулись до грустной темы о дюжине несчастных квартирмейстеров и вестовых из улан и от канонирского состава, взятых заложниками и потонувших на трофейной французской фелуке, шедшей под италианским стягом и подорванной под Балаклавой турецкой петардой, едва упомянули обо всем этом, как в кабинете, обремененный целым бунтом гранок, является, наконец, здешний главный верстальщик, обряженный в скромный флер…». Между собакой и волком был принят в эмиграции не так восторженно, как первый роман. Однако в России он был опубликован в ленинградском самиздатовском журнале «Часы» и получил премию имени Андрея Белого за лучшую русскую прозу 1981. Весну 1980 Соколов проводит со своими друзьями, писателями Э. Лимоновым и А. Цветковым, читая лекции в США и Канаде.
Летом 1980 он переехал в Калифорнию, где преподавал в Монтерейском институте международных проблем и работал над новым романом. В мае 1981 в университете проводилась «Конференция третьей волны», на которой Соколов выступил с лекцией «На сокровенных скрижалях», в которой задается вопросом: «что было и будет в начале: художник или искусство?» Популярность писателя растет. В декабре 1984 «ассоциация преподавателей славянских и восточноевропейских языков» провела специальное заседание «Саша Соколов и литературный авангард».
Новый роман — Палисандрия — в издательстве «Ардис» был издан в апреле 1985. Палисандрия — это мемуары о советской элите сталинского и послесталинского периода, якобы законченные в 2004 и опубликованные в 2757. Автор воспоминаний, Палисандр Дальберг, внучатый племянник Л. Берии и внук Г. Распутина, рассказывает кремлевские анекдоты и живописует свои любовные утехи.
Палисандр спокойно соблазняет старух на московских кладбищах до тех пор, пока один из его отцов-покровителей, Андропов, не вербует его в орден Часовщиков — чтобы Дальберг убил правителя страны Брежнева… Поставленная задача — написать антироман, сделала почти неизбежным обращение к пародии: на жанровую — детективную, порнографическую и т. д. — литературу. О. Матич считает, что роман «задуман как образцовый текст русского постмодернизма», т. к. в нем даются пародийные аналогии расхожим мотивам эмигрантской и диссидентской прозы, с ее непристойной лексикой и пафосом демифологизации. Б. Гройс в статье Жизнь как утопия и утопия как жизнь называет Палисандра Дальберга «истинным героем постмодерного времени» , а сам роман относит к поставангардному течению «соц-арт’а». Преодоление линейного течения времени, воплощенное на этот раз в преодолении истории, связано, по Гройсу, с преодолением Эдипова комплекса, питавшего искусство авангарда.
Однако этот текст, где «автор предлагает вниманию читателя эротические похождения вымышленного кремлевского отрока-сироты, тайно участвующего в интимной жизни реальных советских руководителей и их жен», — именно этот текст, по мысли О. Матич, выводит Соколова из литературных аутсайдеров и присоединяет его творчество к магистральному направлению современной русской литературы. В марте 1984 Соколов принимает участие в Форуме русской культуры в Энн-Арборе . Осенью 1985 прочитал две лекции в Калифорнийском университете в Санта-Барбаре. Лекция Портрет русского художника, живущего в Америке. В ожидании Нобеля посвящалась жизни художника в эмиграции. Лекция Ключевое слово российской словесности манифестировала приоритет вопроса «как?» над вопросом «что?» . В докладе Тревожная куколка на конференции Роллинз колледжа во Флориде затронул проблему заточения писателя внутри собственного языка.
В июне 1986 устроился в Вермонте работать тренером по лыжам на одном из курортов штата. Во второй половине 1980-х популярность Соколова растет как в эмиграции, так и в СССР. В США создается «Фонд почитателей творчества Саши Соколова». Популяризировал творчество своего друга писатель В. Аксенов.
В России Т. Толстая утверждала, что Соколов — это «совершенно необычный писатель, уникальность которого очевидна», инициируя публикацию его произведений. Летом 1989 Соколов приехал в Москву. Участвуя в культурной жизни, работал над четвертым, еще неоконченным романом.
С тех пор он часто посещает столицу. В мае 1996 ему вручили в Москве Пушкинскую премию.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)