Роман «Старик»
В романе «Старик», написанном в 1978 году, нашли отражение все основные темы творчества Юрия Трифонова. Столь же показателен Роман и с точки зрения характерных для писателя художественных приемов. Центральная тема романа — человек в истории. «Само собой разумеется, человек похож на свое время.
Но одновременно он в какой-то степени — каким бы значительным его влияние ни казалось — творец этого времени. Это двусторонний процесс. Время — это нечто вроде рамки, в которую заключен человек.
И конечно, немного раздвинуть эту
Он снова и снова оценивает свои прошлые дела и мысли в свете прожитых лет. Постепенно по ходу сюжета писатель раскрывает
Мигулин объяснил казакам черносотенный характер воззваний «Союза русского народа», за что был разжалован и отчислен из войска. «Потом работа в земельном отделе в Ростове, потом начало войны, призыв в войско, 33-й казачий полк… Бои, награды»: четыре ордена. Дослужился до «войскового старшины, подполковника», но не унялся и на казачьем съезде, пробившись к трибуне, заявил: «Хотим мирной жизни, покоя, труда на своей земле.
Долой контрреволюционных генералов!». В 1919-1920-х годах Мигулин «самый видный красный казак… войсковой старшина, искусный военачальник, казаками северных округов уважаем безмерно, атаманами ненавидим люто и Красновым припечатан как «Иуда донской земли…». Не без гордости называет себя «старым революционером».
Мигулин желает остановить «великий круговорот людей, испытаний, надежд, убиваний во имя истины». Он призывает казаков, воюющих на противоположной стороне, «поставить винтовки в козлы и побеседовать не языком этих винтовок, а человеческим языком». Его листовки дают результаты.
Казаки-красновцы переходят на его сторону, а Мигулин тут же распускает их по домам. Герою ненавистны экстремисты-революционеры , возжаждавшие огнем и мечом по донским станицам. Эти невежественные люди особенно охочи до казней и крови.
Мудрость Мигулина вызывает подозрения у комиссаров, которые бесконечно корят его «неклассовым» подходом к событиям. Им сложно понять, что всякое насильственное действие влечет за собой противодействие и новую кровь. Доверие к красному казаку настороженное.
Мигулина держат в глубоком тылу, боясь, что тот встанет на сторону казаков, восставших против политики расказачивания . Он совершает отчаянный жест — самовольно выступает с армией на Дон, что и привело его на скамью подсудимых. «Мигулин закричал, — говорит на суде его защитник, — и крик его побудил к излечению одной из язв Советской России». Мигулин побеждает — решение о расказачивании было признано неверным. В романе приводятся большие куски речи главного героя на суде, рассказывается о его отважном ожидании смерти и радости помилования.
Даже такие, грозящие неминуемой гибелью, испытания не смогли изменить характера этого человека. В феврале 1921-го по дороге в Москву «за почетной должностью главного инспектора кавалерии Красной Армии», Мигулин бесстрашно выступил против продразверстки, был обвинен в контрреволюционных речах и расстрелян. В образе героя автору чрезвычайно важна внутренняя цельность, преданность избранным идеалам.
Весь Мигулин проявляется в одной фразе, написанной им к любимой женщине: «Принадлежи мне вся или уйди от меня». Противоположен Мигулину сам рассказчик — старик Летунов, который и не подлец и не негодяй. Это слабый человек, не раз признававшийся, что его «путь подсказан потоком», что он плыл «в лаве», что его «завертело вихрем».
Иногда Летунов признается себе, что мог бы оказаться не с революционером дядей Шурой , а с не принявшим революции отцом. Однако воля матери помешала этому свершится. Летунов не хотел быть секретарем суда, поскольку понимал, что будет вовлечен в противное его душе дело казней и расправ. Но он стал им.
Он всегда делал «то, что мог» . Трифонов поручает повествование Павлу Евграфовичу, при этом тонко и незаметно корректируя его ход. Порой сам Летунов фиксирует беспомощность и избирательность своей памяти. Он даже иронизирует над стариками, которые все путают, но тут же исключает себя из числа лгущих. Летунова неприятно поражает вопрос Аси, почему именно он пишет о Мигулине.
В конце романа Трифонов вложит в думы аспиранта довольно ироническое замечание: «Добрейший Павел Евграфович в двадцать первом на вопрос следователя, допускает ли он возможность участия Мигулина в контрреволюционном восстании, ответил искренне: «Допускаю», но, конечно, забыл об этом, ничего удивительного, так думали все или почти все». Точно так же корректируется воспоминание Павла Евграфовича, как он «устраивал встречу жены Мигулина Аси с адвокатом»: много страниц спустя в письме Аси читаем, что он отказал ей в этой самой встрече. В противостоянии честного и волевого Мигулина и прогибающегося везде и всюду Летунова симпатии писателя на стороне первого. Ему совершенно не безразличны те нравственные принципы, на которых строится цельность и воля человека.
Показательна галерея персонажей романа: «Стальной» Браславский, желчный фанатик Леонтий Шигонцев, Наум Орлик, никогда ни в чем не сомневающийся, имеющий на все «аптекарский подход», Бычин, никому не верящий проповедник самых суровых «мер воздействия». При всей своей цельности они исповедуют человеконенавистническую идеологию, которую они хотят насаждать силой. Даже смерть своих товарищей они используют для утверждения идеи жестокости. В романе «Старик» есть эпизод, где рассказывается, как освобожденные бандой казаки-заложники расправились с группой коммунистов.
Во время бойни погиб и Володя Секачев, резко выступивший против казни заложников. И если при виде тел погибших товарищей на лице Мигулина отражена «горчайшая мука и в страдальческом ужасе стиснуты морщины лба», то Шигонцев «подошел и со злорадной, почти безумной улыбкой спросил: «Как же теперь полагаете, защитник казачества? Чья была правда?» — Мигулин отшатнулся, поглядел долго, тяжелым взглядом, но того, каторжного, взглядом не устрашить, и ответил: «Моя правда.
Зверье и среди нас есть…» Логика Шигонцева и им подобным ясна — у революции может быть только «арифметика» масс, а личность не имеет никакого значения, как не имеют значения эмоции, чувства. Они «играют» в страшную игру жизнями людей . История для Ю. Трифонова совсем другое, нежели «игра» в либерализм. Он никогда не сбрасывал со счетов влияние эпохи, ее сложность и противоречивость.
Однако с другой стороны, писатель настаивал на том, что при всей суровости обстоятельств человек волен или следовать этическим нормам пусть и ценой своей жизни, или идти на губительные для души компромиссы.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)