КИМ, АНАТОЛИЙ АНДРЕЕВИЧ , русский прозаик, драматург. Родился 15 июня 1939 в с. Сергиевка Тюлькубасского р-на Чимкентской обл. в семье преподавателей-корейцев, чьи предки поселились в России в середине 19 в. Учился в Московском художественном училище «Памяти 1905 года», выступает и как художник и оформитель собственных книг. В 1971 заочно окончил Литературный институт им. А. М. Горького.
Начал с публикации рассказов и повестей, тематически связанных с Дальним Востоком и Сахалином и несущих на себе печать национального корейского миросозерцания,
быта, фольклора и художественной образности, напоминающей порой четкую и виртуозную графику южноазиатских мастеров . Тяготение к лирико-философской медитативности, сюжетной размытости, медленному, детально-вдумчивому развертыванию повествования проявились в повести Кима Луковое поле , где героем выведен один из характерных для отечественной словесности 1970-х-1990-х годов, с ее апологией аутсайдерства, типов — опустившийся бродяга, наделенный, при всей беспорядочности внешнего бытия, психологической тонкостью и душевной чистотой, а «идейную» нагрузку принимают на себя сквозные образы-символы, знаменующие
всеединство человечества и природы. Сплав риторики, смысловой многозначительности и поэтичности, подкрепленной ритмической организацией словесной ткани и внешней алогичностью повествования, меняющего углы зрения, временную и пространственную локализацию, отдаляет прозу Кима от иллюзии достоверности, приближая к символической универсальности даже в тех случаях, когда в основу сюжета положена жизнеподобная ситуация . Реальность и миф, психологизм и дискурс, зооморфизм и сквозной для Кима тезис о взаимосвязанности и взаимопереходности всего сущего, воплощенный в идее переселения душ, отличают и одно из наиболее заметных произведений Кима — роман-сказку Белка . Судьба четырех друзей-художников, «заговор зверей», проблема зла и «скотского» в человеческой природе, продолжая одну из продуктивных линий развития западноевропейского философского романа 20 в. , у Кима разрешается соотношением конечного и грешного человеческого бытия с вечной правдой искусства, дающего возможность человеку через акт творчества в далекой перспективе обрести свою высшую, анти-звериную суть и бессмертие, даруемые как награда тому, кто «сотворит свою жизнь по-человечески», созидая, а не убивая . Интерпретация «художника», «человека творящего» как лучшего представителя рода, противостоящего сытой приземленности, «животности» филистера , имеет своим первым литературным прецедентом концепцию немецких романтиков , с которыми Кима роднит и эклектичность «мозаичного» повествования, загадочность и фантасмагорийность многопланового текста , словесная избыточность, пристальное внимание к явлениям метемпсихоза. Последнее, соединенное со взглядом на цивилизацию с космической точки зрения и апокалиптическими прогнозами относительно будущего человечества, проявилось в самом известном романе-притче Кима — Отец-Лес . «Полифония» образов трех поколений дворянской семьи Тураевых, судьбами и мыслями тесно связанных с мощной и таинственной жизнью большого мещерского леса, помогающего им перейти от суеты, мелочности и злобы в светлое ощущение радостного слияния с миром, купца Ферапонтова, сержанта Обрезова и других, сплетающихся с образами Змея-Горыныча и дерева, символизирует столь близкую Киму идею всеединства планеты, в которое человек вносит дисгармонию, бездумно разрушая Лес, естественную природу не только вторжением в нее , но и отступлением от «закона» дерева, воплощающего высшую свободу: интенсивной внутренней работы при отсутствии какого-либо насилия, попрания свободы другого.
Здесь становится особенно отчетливой христианская тенденция, вызревающая в горниле многоразличных религиозно-философских напластований прозы Кима . Христос сам является Звездным Гостем в конце романа, оставляя его герою — сгустку человеческих страстей и боли — одну надежду: «В новом мире я сначала умру от ненависти, которая исходит от моего одиночества, а затем воскресну от любви, которая не сможет умереть вместе со мной. И на земле вырастет новый Лес, благоухающий, без гнева и зла…» «Ноосферное», по определению некоторых критиков, художественное мышление Кима модифицируется в фантастически-мифологическую философскую притчу в повести Поселок кентавров , где в традициях, заставляющих вспомнить Дж. Свифта, писатель рассказывает о конфликте двух миров: видимого, суетного и грешного, в котором живут и противоборствуют люди, кентавры, лошади и амазонки, и высшего, незримого — всемогущих существ, вершащих нравственный суд над «животным» миром, над человечеством, в конце концов уничтожающего себя тяготением к животности, своей грубой корыстной чувственностью. В романе Онлирия философско-провиденциальная символика развернута писателем на основе библейских текстов и манихейских представлений об истории человечества как Мировой Игре между Богом и созданным им же Князем зла. Однако здесь Ким полагает возможным и спасение человечества, его Воскресение в царстве бессмертия Онлирии.
Проза Кима представляется одним из вариантов продолжения линии, намеченной в современной отечественной литературе фантастом-ученым И. А. Ефремовым , с стремлением к космизму и интеллектуальному анализу — с учетом, однако, большей лиричности, сложной метафоричности, сюжетной размытости , введением религиозно-мифологической символики и обостренной «экологичности» проблематики у Кима и принципиально иным знаком отношения к растущей технократической мощи человека, оцениваемой Кимом как амбициозно-дьявольский путь к саморазрушению.
