А судьи кто?
Мы изучили комедию А. С. Грибоедова «Горе от ума». Совершим исторический экскурс во времена, описанные в комедии. После войны 1812-1815 гг. в России наступила полоса мрачной правительственной реакции.
Победу над Наполеоном стремились использовать для укрепления своей власти. Усилились произвол полиции, цензурные притеснения передовой общественной мысли. Благородные чувства национальной гордости, охватившие передовых людей под влиянием побед в Отечественной войне, омрачились сознанием бесправного положения народа. Они начали понимать,
Первыми русскими революционерами были декабристы, которые с детства видели ужасы крепостного права и поэтому прониклись глубокой ненавистью к угнетению и крепостничеств, и к тому самому чиновно-бюрократическому обществу, характеристика которого дана Грибоедовым в комедии и о котором я хочу поразмышлять в своем сочинении. Представители фамуского общества — представители века «минувшего». Читая IV действие комедии,
Пышные, изысканные наряды. Но под этим блеском скрываются карьеризм, лживость, бездуховность. Это люди без высоких стремлений и идеалов. Им незачем и не к чему стремиться, разве что только к высоким чинам, богатству и высокому положению в обществе, но это низкие, корыстливые цели.
Идеологией фамусовского общества является крепостническая идеология. Фамусовы — ярые крепостники, считающие вполне законным право помещика распоряжаться людьми так, как им угодно и непризнающие в крепостных людях человеческого достоинства, что можно подтвердить репликами Хлествой: «От скуки я взяла с собой Арапку-девку да собачку; вели их накормить, ужо, дружок мой, от ужина солишь подачку» и Фамусова: «В работу вас, на поселенье вас.» На примере же Молчалина можно проследить стремление фамусовского общества к личной выгоде. Молчалин задался целью достичь «степеней известных» и определился в следующем: «Во-первых, угождать всем людям без изъятья — хозяину, где доведется жить, начальнику, с ним буду я служить, слуге его, который чистит платья, швейцару, дворнику, для избежанья зла, собачке дворника, чтоб ласкова была».
Он льстит и угождает при каждом удобном случае всем, кто когда-нибудь может быть ему полезным. Только ради выгоды Молчалин прикидывается влюбленным в Софью, ведь она дочь его начальника и ее расположение может очень пригодиться. Только лишь ради выгоды он заискивает перед Хлестовой, составляя ей партию для игры в карты и восторгаясь ее собачкой. Как низко, мелко, мерзко: общаться, делать что-то, унижаться — для выгоды! Представители фамусовского общества — люди не слишком-то образованные, и поэтому понятно их враждебное отношение к просвещению, науке, к нерядовым, мыслящим по-новому людям.
Стремление это отражается в их репликах. Фамусов говорит об ученье: «Ученье — вот чума, ученость — вот причина», говоря про Чацкого, восклицает: «Опасный человек!», про учителей высказывает: «Берем же побродяг…». Скалозуб тоже ярый враг наших, как Чацкий, защитников просвещений, науки. «Ученостью меня не обморочишь», — говорил он. Фамусовы — преклоняются перед знатностью и богатством — быть богатым их цель; они слепо подражают иностранцам, так как их воспитание было основано на воспитании в духе презрения к народу, к национальной культуре, к русскому языку.
Они льстят и лицемерят по отношению к вышестоящим. Так, например, Фамусов, принимая Скалозуба, проявляет вкрадчивость, подобострастие — в тоне речи, в словах появляются ласкательные суффиксы. Начинает прибавлять услужливое — «с»: «Сергей Сергеич, к нам сюда-с». Сплетни, клевета — это испытанное орудие борьбы фамусовского общества с такими людьми, как Чацкий.
И мы видим, как новая, необычная фраза, нечаянно брошенная Софьей, о сумашествии Чацкого, быстро распространилась среди гостей. Я пишу сочинение на тему «А судьи кто?». Название темы является первой строкой монолога Чацкого. Монологу предшествует убеждение Фамусова: «Не я один, все так же осуждают.» А кто же осуждает Чацкого, кто может его осуждать?! Не эти же нравственно низкие, бесцельные, невежественные, слабодушные, мелочные людишки!
Не они ли? Вот, кажется, прочитали комедию, все события — прошлое, но если подумать, веди и в нашем обществе существуют такие Молчалины, Фамусовы… По словам Гончарова, мы не отодвинулись от эпохи на достаточное расстояние, что между ею и нашим временем шла непроходимая будна.
Гончаров говорит про свое время, то же самое мы можем сказать про свое.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)