Тема русской деревни в творчестве Серафимовича на примере повести «Белая Глина»

В ряде произведений Серафимович раскрывает классовые конфликты в деревне, остроту и сложность борьбы, происходящей в человеческих душах. Острый разлад проник в семью кулака Петренко («На мельнице», 1906), явившись отражением социальных противоречий в украинском селе. Сын кулака, молодой офицер Николай решительно стал на борьбу за справедливость, и ничто не в силах примирить отца и сына, ибо, как признает старый Петренко, человек далеко не глупый, между ними происходит «несказанно страшная война, як кровь на кровь, як ридна душа на ридну

душу.» И отец сам направляет в жандармское управление письмо с просьбой арестовать сына.
Раскрывая столь острые взаимоотношения в семье, Серафимович не сбивается на социологическую прямолинейность, он дает глубокую психологическую мотивировку поступков героев. Сложность ситуации в том, что отец и сын искренне любят друг друга. На передний план писатель выносит их связь по крови, но в подтексте, который с каждой страницей становится все прозрачнее — по мере развития событий в селе,- настойчиво проводится идея социальных разногласий в семье, и они оказываются сильнее голоса крови.
Идейные сдвиги, происходившие в украинском селе, нашли своеобразное отражение и в рассказе «Белая Глина» (1906). В нем создан колоритный образ украинского крестьянина «дяди Хведора», в котором воплощен дух непокорности и возмущения народа. От всей фигуры Федора веет силой и спокойной уверенностью.
— «Украинец сидел так же неподвижно-спокойно, сурово-сосредоточенно. Черная борода и спутанные волосы белели проседью, и по черной, как чугун, от загара шее раскинулась перепутанная сеть морщин. Расставил монументальные сапоги, оперся о колени и, свесив голову и шевеля черными, как юфть, пальцами, глядел, потряхиваемый вагоном, в пол».
Внешне спокойно он слушает рассказ драгуна о том, как царские каратели во время расправ с «бунтовщиками» убивали женщин и детей. Но затем Федор зло отомстил драгуну: выдав себя за его земляка, он, повторяя его фразы, сообщил, что таким же образом во время «усмирения» погибли жена и дети самого драгуна. Мистификация, к которой прибегнул Федор, накладывая особый психологический отпечаток на данный, конкретный эпизод, по сути своей не противоречит правде жизни. Неподдельное горе драгуна не разжалобило Федора. Когда драгун ушел, «долго сидел дядя Федор, глядя между сапогами в пол и слегка покачиваясь от хода. И когда о нем забыли, поднял голову, пристально оглядел всех и проговорил с раздувающимися ноздрями:
— Та я же его в первый раз вижу, и семейства его не знаю, и в Белой Глине никогда не бувал!.
И в глазах, как искра ночью от потухшего костра, блеснул огонек торжествующей ненависти, которая вечно тлеет в сердцах, вскормленная около земли». В произведениях Серафимовича все чаще появляются подобные герои — внешне невозмутимые, но с сердцами, горящими огнем ненависти к жестокости и несправедливости. Таков и старый лодочник, Афиногеныч. Незаметно, но настойчиво настраивает он людей против попов, монахов, помещиков, кулаков. Не без подсказки Афиногеныча крестьянские парни подожгли монастырскую экономию, и он помог им скрыться. Когда же старику пришлось перевозить стражников, искавших поджигателей, произошло следующее:
— «Пятеро тихо сидели, крепко держась за мокрые борта, у самого края которых влажно чувствовалась колеблющаяся вода.
— Ну, ты, сыч, греби, что ль. заснул!
— И в ответ над рекой пронесся хищный крик:
— Проснулся!! ,
— В ту же секунду темная фигура старика метнулась в сторону. С шумом быстро устремившейся через борт воды слился крик отчаяния пятерых людей. С минуту слышались всплески нечеловеческой борьбы, потом стихло».
Старик тоже утонул. «Но среди ночи, среди неподвижной тьмы стали выступать залитые розоватым отсветом монастырские стены, башенки, колокольни. Стали выступать розоватые верхи прибрежных гор, как розовым шелком, чуть подернулась река,- небо пылало от черной угрюмой линии горизонта до зенита, все было залито багровым заревом». Характерно, что «зарево» в заглавии рассказа стоит во множественном числе, и это превращает образ огня над монастырем в широкую картину все ярче разгорающегося всероссийского революционного пожара.