Язык Рабле: раскованность языковой стихии и гротеск
Ренессансная жизнерадостность Рабле, хлещущая через край, находит выражение в потоках казалось бы бесполезных слов, в словесной эквилибристике, отражающей на самом деле освобождение речи от сковывающего ее контроля. Как пример такой раскованности можно привести отрывок из предисловия к кн. 3, где упоминается философ Диоген, живший в бочке: «.Уж он эту свою бочку поворачивал, переворачивал, чинил, грязнил, наливал, выливал, забивал, скоблил, смолил, белил, катал, шатал, мотал, метал, латал, хомутал, толкал, затыкал, кувыркал, полоскал, конопатил,
Особенность стиля Рабле в этом отношении можно определить как раскованность языковой стихии.
Эта особенность наиболее отчетливо отразилась в использовании писателем гротеска. Гротеск как особый литературный прием, основанный на соединении несоединимого в области зримых форм (в отличие от парадокса — соединения несоединимого в области мысли), был осмыслен только в XVIII — начале XIX века, но реализован в романе Рабле на различных уровнях текста. Гротеск становится для писателя формой выражения важнейших гуманистических идей —
М. М. Бахтин связал язык Рабле с прощадным словом, с народной смеховой культурой Средневековья и Ренессанса.