Светское общество в романе «Евгений Онегин»
Понимание человека Пушкиным сказалось не только при создании образа Онегина, но и почти всех остальных. Таков был у Пушкина главный принцип создания характеров. Как художник-реалист, он понимал, что эти естественные и как бы вечные человеческие свойства предстают неодинаковым образом у людей разных возрастов, эпох или национальностей. Ведь в разные эпохи человек формируется под воздействием несходных социально-исторических обстоятельств! Но значит ли это, что человек остается неизменным — даже при одних и тех же условиях бытия? Вот тут
Светская толпа вокруг Онегина не переменилась. Остался неизменным образ жизни. Одни и те же впечатления входят в его сознание. Одни и те же речи он принужден вести. Среда воздействует на него в одном
На протяжении двадцати двух строф Пушкин изобразил, как у Онегина начинается духовное опустошение. Бодро отправляется он на бульвар, но далее все положенное на день совершается с чувством возрастающей усталости. И уже под утро он возвращается домой полусонный и обессиленный. Вечный праздник жизни уносит не меньше сил, нежели деятельный труд. Вот так Онегин созрел для новой роли пассивного романтика. Но почему именно романтика, причем пассивного, а не другого типа? Тип романтика, драпировавшегося в плащ байроновского Чайльда Гарольда, уже сложился к началу 1820-х годов. Увлечение им было повсеместным на Западе и в России. Быть или казаться разочарованным романтиком — это для тех лет было так ново и модно, что сразу же выделяло из толпы заурядных повес. Были творчески одаренные романтики. Были романтики активные, стремившиеся преобразовать мир и искавшие действенных средств для осуществления своих стремлений. И многие из пассивных романтиков добивались яркого самовыявления: в мечтах, в стихах, в фантастических видениях они преображали мир. Так что по новой роли Онегину полагалось сотворить хоть что-нибудь. И первоначально Пушкин предполагал включить в роман его стихотворные наблюдения и соображения. Но впоследствии «альбом Онегина», якобы обнаруженный Татьяной в барском доме, он удалил из текста романа и оставил короткое замечание об этом эпизоде:
— Отступник бурных наслаждений,
— Онегин дома заперся,
— Зевая, за перо взялся,
— Хотел писать — но труд упорный
— Ему был тошен; ничего
— Не вышло из пера его,
— И не попал он в цех задорный
— Людей, о коих не сужу,
— Затем, что к ним принадлежу.
Только ли отвращение к упорному творческому труду помешало Онегину стать поэтом? Может быть, и таланта у него не было — сильного, яркого, самобытного таланта? Во всяком случае, вариант с альбомом оставлял бы читателя в сомнении. Удалив его, Пушкин тем самым отверг этот путь деятельности своего героя.
Итак, поэтический талант не обнаружен, а потому естественно попробовать себя в науке.
Может быть, окажется у Онегина сильный ум, логика и способность к широким плодотворным обобщениям:
— И снова, преданный безделью,
— В том совести, в том смысла нет,
— Томясь душевной пустотой,
— На всех различные вериги;
— Уселся он — с похвальной цель»
— И устарела старина,
— Как женщин, он оставил книги
— И полку с пыльной их семьей
— Задернул траурной тафтой.
Значит, и эта надежда похоронена. Начитанность — одно, а пытливость ума, исследовательский подход при восприятии мира, умение добираться до корня явлений, неутомимая жажда все знать — это совсем другое. Ум проявляется в обобщении, в умении отыскать сущность вещей и явлений, установить связь между предметами и событиями. Ум открывает новое, начитанность повторяет старое и комбинирует уже известное. Вероятно, Онегин все-таки понимал разницу между ними — потому-то он пытался себе присвоить ум чужой.
Онегин достаточно (умен, чтобы понять необходимость быть во всеоружии европейской учености. Он решил пополнить знания — это верно, но еще не все: он фактически попытался исправить недостатки своего домашнего образования. И скоро понял, что «присвоенные» плоды чужого ума еще не позволяют самому создать новое. В какой мере глубоко и остро осознал это Онегин? Об этом мы можем догадываться. Пушкин показал лишь внешние проявления процесса внутренних переживаний, но они позволяют догадываться о том, что происходит в душе Онегина. Ведь иа протяжении всего нескольких строф изображено, как одна за одной надежды оставляют Онегина. Надежды иа то, чтобы стать значительным, незаурядным или даже выдающимся среди людей зрелых, а не легкомысленных светских повес. Вот в какой последовательности это происходит. В сорок второй строфе сказано:
— Причудницы большого света!
— Всех прежде вас оставил он.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)