Об иносказании Платонова
Прежде чем приступить к рассмотрению проблемы, необходимо сделать несколько уточнений, касающихся специфики представленного в данной работе взгляда и тех неизбежных ограничений, которые он за собой влечет. Без всякой претензии на новизну его можно назвать «эстетической критикой» или, очень приблизительно, «неоформализмом». Нет никакой надобности подробно обсуждать, что означает одно и что другое.
Достаточно интуитивного понимания, с ориентацией на какие методологические традиции именования подбирались, и согласия принять
Сказанное нисколько не означает, что все остальное, кроме эстетики и поэтики как таковой, игнорируется. Речь идет об иерархии, обеспечивающей существование отдельной гуманитарной дисциплины.
Несмотря на значительный объем и привлечение иллюстративного материала, работа представляет собой тезисы. Многие положения требуют детализации и просто «библиографической поддержки» (в конце концов, затрагиваемая проблема смены стилей в XX веке достойна отдельного монографического исследования). По своему характеру это не историко-литературное описание, не «историография литературы». Увидеть логику в истории — таков пафос работы. Связи, прослеживаемые в процессе анализа, нельзя охарактеризовать как влияния, нельзя назвать интертекстом или типологией. Это не поиск влияний, поскольку вопрос о том, читал ли писатель ту или иную книгу, заменяется вопросом об эстетических доминантах эпохи, от которых писателю спрятаться было некуда. Это не интертекст, поскольку взаимодействие текстов рассматривается как строго детерминированное, принадлежащее конкретному историческому пространству и, главное, поддающееся эмпирической или дедуктивной верификации. Это не типология, если под типологией понимать картину, при которой схожие следствия возникают по одной (однотипной) причине, — поскольку рассматривается всего лишь одна уникальная культурная ситуация.