Основные темы лирики Фета
В личности Афанасия Фета удивительным образом соединились два абсолютно разных характера: огрубелый, сильно тертый, битый жизнью практик и вдохновенный, неутомимый буквально до последнего вздоха (а умер он в возрасте 72 лет) певец красоты и любви. Сын мелкого немецкого чиновника, Фет был за взятку записан сыном орловского помещика Шеншина, который увез мать поэта от его отца. Но обман раскрылся, и Фет в течение многих лет испытывал на себе, что значит быть незаконнорожденным. Главное, что он лишился при этом статуса дворянского сына. Он пытался
И при этом Фет писал божественные стихи. Вот стихотворение 1888 года:
Полуразрушенный, полужилец могилы,
О таинствах любви зачем ты нам поешь?
Зачем, куда тебя домчать не могут силы,
Как дерзкий юноша, один ты нас зовешь?
Томлюся и пою.
Ты слушаешь и млеешь;
В напевах старческих твой юный дух живет.
Цыганка старая одна еще поет.
То есть буквально два человека жили в одной телесной оболочке. Но какая сила чувства, мощь поэзии, какое страстное, юношеское отношение к красоте, к любви!
Поэзия Фета недолго имела успех у современников в 40-е годы, а в 70-80-х годах XIX века это был успех весьма камерный, отнюдь не массовый. Но широкой публике Фет был знаком, хотя они не всегда знали, что популярные романсы, которые они распевают (в том числе и цыганские), — на слова Фета. «О, долго буду я в молчаньи ночи тайной», «Какое счастие! И ночь и мы одни», «Сияла ночь. Луной был полон сад», «Давно в любви отрады мало», «В дымке-невидимке» и, конечно, «Я тебе ничего не скажу» и «На заре ты ее не буди» — вот лишь немногие стихотворения Фета, положенные на музыку разными композиторами.
Лирика Фета тематически крайне бедна: красота природы и женская любовь — вот и все. Но какой огромной мощи достигает Фет в этих узких пределах. Вот стихотворение 1883 года:
Только в мире и есть, что тенистый
Дремлющих кленов шатер.
Только в мире и есть, что лучистый
Детски задумчивый взор.
Только в мире и есть, что душистый
Милой головки убор.
Только в мире и есть этот чистый
Влево бегущий пробор.
Философской его лирику назвать трудно. Мир поэта очень тесный, но какой же прекрасный, полный красоты. Грязь, проза и зло жизни не проникали в его поэзию никогда. Прав ли он в этом? Видимо, да, если видеть в поэзии «чистое искусство». Красота и должна быть главным в ней.
Гениальна пейзажная лирика Фета: «Я пришел к тебе с приветом», «Шепот. Робкое дыханье», «Какая грусть! Конец аллеи», «Это утро, радость эта», «Жду я, тревогой объят» и множество других лирических миниатюр. Они разнообразны, непохожи, каждая являет собой неповторимый шедевр. Но есть общее: во всех них Фет утверждает единство, тождество жизни природы и жизни человеческой души. И поневоле задумываешься: где источник, откуда эта красота? Творение ли это Отца небесного? Или источник всего этого — сам поэт, его умение видеть, его светлая, открытая красоте душа, каждое мгновение готовая восславить окружающую красоту? В своей лирике Фет выступает как антинигилист: если для тургеневского Базарова «природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник», то для Фета природа — единственно храм, храм прежде всего любви, а во-вторых, храм для вдохновения, умиления и молитвы красоте.
Если для Пушкина любовь была проявлением высшей полноты жизни, то для Фета это есть единственное содержание человеческого бытия, единственная вера. У него и сама природа любит — не вместе, а вместо человека («В дымке-невидимке»).
В то же время Фет считает человеческую душу частицей небесного огня, божьей искрой («Не тем, господь, могуч, непостижим»), ниспосланной человеку для откровений, дерзаний, вдохновения («Ласточки», «Учись у них — у дуба, у березы»).
Удивительны поздние стихи Фета, 80-90-х годов. Дряхлый старик в жизни, в поэзии он превращается в горячего юношу, все мысли которого об одном — о любви, о буйстве жизни, о трепете молодости («Нет, я не изменил», «Моего тот безумства желал», «Люби меня! Как только твой покорный», «Еще люблю, еще томлюсь»).
Возьмем стихотворение «Я тебе ничего не скажу», в котором высказана мысль о том, что языком слов нельзя передать жизнь души, тонкости чувства. Поэтому любовное свидание, как всегда, в окружении роскошной природы, открывается молчанием: «Я тебе ничего не скажу.». Вторая строка уточняет: «Я тебя не встревожу ничуть». Да, как свидетельствуют другие стихотворения, его любовь может и встревожить, взволновать девственную душу его избранницы своими «томленьями» и даже «содроганьями». Есть и другое объяснение, оно в последней строке второй строфы: его «сердце цветет», подобно ночным цветам, о которых говорится в начале строфы. «Я дрожу» — от ночного ли холодка или от каких-то внутренних, душевных переживаний. И поэтому конец стихотворения зеркально повторяет начало: «Я тебя не встревожу ничуть, Я тебе ничего не скажу». Стихотворение привлекает тонкостью, богатством оттенков чувства и естественностью, негромкой простотой их словесного выражения.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)