Шуточные песни на свадьбе фольклор
Сюжет шутливых песен о женитьбе комара на мухе широко известен в фольклоре — он по-своему повлиял на известную сказку К. И. Чуковского о Мухе-Цокотухе.
Шуточные песни — выражение веселого нрава народа, его ясного взгляда на жизнь. Настоящая ирония — всегда признак ума: в песнях много здравого смысла.
От лирических песен отличаются песни, особо предназначенные для исполнения на свадьбе. Пение этих песен было предусмотрено самим обрядом, который соединял судьбы молодых людей и скреплял брак. Пение сопровождало весь сложный и длинный
Из одной свадебной песни в другую повторяется несколько «сквозных», идущих через всю свадьбу образов. Это образ лебеди или утки — невесты и сокола — жениха. Купается утушка на море, полощется и горько восклицает: «Как-то мне с морем расстатися?!» Это иносказание слезного расставания невесты с домом. Жених в песнях — сокол, его ждут в доме невесты. Что-то долго-долго он не летит? Знать, сокол за леса залетел, за дремучие! Жениха ожидают, как милого гостя, но так о женихе говорят не все песни. Его и порицают: он-причина несчастья бедной невесты, не желающей расставаться с домом. Дело в том, что образность многих свадебных песен навеяна не реальным отношением к жениху, а воображаемой враждой, предписанной обрядом. В древности люди думали, что каждой семье и ее очагу покровительствуют особые сверхъестественные силы. Их нельзя было гневить; отъезд невесты из дома и представлялся как невольный, а жениха называли «чуженином», он получал нелестную характеристику похитителя. В иных песнях, правда, воспроизводилось и действительное нежелание девушки уходить из дома: неизвестность и тяжелая участь в доме свекра и свекрови пугала ее. На нового человека в чужой семье смотрели как на дарового работника, женщину унижали, и притеснения отравляли жизнь многим женщинам. Одна надежда была-любовь мужа. Не случайно в одной из песен хор от имени невесты обращался к жениху перед отъездом невесты из родительского дома:
Ты садись-ка, добрый молодец,
Поплотнее со мной рядышком,
Чтобы век-то нам не разлучатися,
Друг на друга не пенятися. .
Чтобы жить-то нам не маяться,
А проживши, не спокаяться.
Кроме песен в собственном смысле, на свадьбе звучали величания. Они были сходны с теми, которые исполнялись во время новогодних праздников, но эти величания были особо приурочены к разным моментам свадьбы. Охотно и много величали жениха, невесту, их родных, гостей на свадебном пиру.
Дорогая головушка,
Широкая бородушка,
Григорий Петрович! —
Так воспевали отца жениха. Обычай обязывал величаемого отдариваться. Если кто-либо скупился, певцы могли спеть и веселую песенную насмешку, в которой корили за скупость.
На свадьбе до самого отъезда из дома причитывала невеста, а если она не умела этого делать, за нее причитывала какая-нибудь родственница или специально приглашали плачею: невесте оставалось только всхлипывать и с плачем падать на лавку. Причитания невесты — слезная и мятежная поэзия. В ней найдены сильные слова для выражения беззащитности, отчаяния, страха, сожаления о минувшей поре красного девичества:
Мое сердце испугалося,
Резвы ноженьки подогнулися,
Белы рученьки опустилися.
В устах речь помешалася.
Золотые ключи от замков, которыми замкнули девичью свободу, теряли где-то в синем море, и никому не достать было их с морского дна.
Причирания — плачи звучали не только на свадьбе. Причитали на похоронах, при отъезде в дальнюю дорогу и особенно много — при проводах рекрутов в царскую службу. Плачем встречал народ саму весть о наборе солдат. «Стон стоял по русской земле.» — писал знаменитый собиратель «завоенных» плачей Елпидифор Барсов, почти повторив слова Н. А. Некрасова из «Коробейников» о войне:
Весь народ повесил голову,
Стон стоит по деревням.
Причитания по рекруту-новобранцу были похожи на похоронные плачи: в старину служили двадцать пять лет — уходили молодыми, приходили старыми. Молодых парней навсегда отрывали от родной семьи: отслуживший свой срок часто не заставал родителей в живых. В. И. Ленин сказал о «завоенных» плачах, что этот «ценнейший материал» характеризовал отношение народа к государевой службе, царским чиновникам. В причитаниях проклинали «проклятую старую военщину — муштру, уничтожавшую человека» 2. Рекрутские причитания получили развитие и широчайшее распространение в России в послепетровское время вместе с организацией регулярной армии и появлением ее спутника — солдатчины. Чуткая к общественному бедствию поэзии «завоенного» плача нашла продолжение в фольклоре позднего времени.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)