Кузнецов Ю. П. биография
КУЗНЕЦОВ, Юрий Поликарпович , поэт. Родился 11 февраля 1941 года в станице Ленинградская Краснодарского края. Отец — кадровый военный, мать — школьная учительница. После того, как в 1941 г. отец Кузнецова ушел на фронт, семья отправилась на его родину в село Александровское на Ставрополье, а чуть позднее перебралась в Тихорецк.
Там в доме деда и бабушки прошло детство и ранняя юность Кузнецова. Отец в 1944 г. погиб в Крыму и воспоминания о нем, а также о войне, по признанию Кузнецова, стали важнейшими мотивами его поэзии . После школы Кузнецов служил
Работал редактором в издательстве «Современник» . В 1974 г. вступил в Союз писателей СССР, в 1975 — в КПСС. Тогда же резко меняется поэтика Кузнецова. По всей вероятности, ощущение надвигающейся вселенской катастрофы впервые явилось в период Карибского кризиса , о чем он рассказал в стихотворении, датированном
Слом поэтики приходится на семидесятые годы. Стихи и поэмы, объединенные в сборники «Во мне и рядом — даль» , «Край света — за первым углом» , «Выходя на дорогу, душа оглянулась» , привлекли внимание читателей и критики. Работая в пределах дозволенных для советского стихотворца тем , Кузнецов выстраивает поэтический мир со сложной топологией. Пространственно-временные координаты остаются теми же, тогда как предметно-персонажные категории таковы, что легко позволяют проникнуть туда, где координаты эти недействительны . Космос его формуется из живой массы, будь то животные или люди, под влиянием беспредельных сил, являющихся из ниоткуда, подобно смерчу: «Передних вогнал в середину, // А ту проломил в остальных» . Высказывалась мысль, что импульсом к созданию новой поэтики послужило знакомство с работами о славянской мифологии А. Н. Афанасьева либо В. Ф. Миллера. В любом случае, этот поэтический мир существует по законам дохристианским.
Отсюда повышенное внимание к базовым категориям родства и семейно-родственным связям, основа которых треугольник «отец-мать-сын». Причем, отношения между ними неравноценны: если отец и его действия вообще не подлежат обсуждению , то отношение матери к отцу — это абсолютное приятие, полная подчиненность и жертвенное следование ее судьбе, которая, по сути, проекция судьбы главы семьи. И потому звучат как проклятие слова лирического героя, на самом деле, всего лишь констатирующие положение вещей, и трагична вся сцена: «Отец! — кричу. — Ты не принес нам счастья!.. — // Мать в ужасе мне закрывает рот» . Удел сына в этой триаде драматичен.
Ему надлежит сменить отца , словно колос, взойти на земле, политой отцовской кровью. Неизбежная и предначертанная узурпация отцовской власти раскалывает натуру сына, рождает в нем ожесточение и одиночество, что, в свою очередь, сказывается на любовных коллизиях: отношения возмужавшего сына с женщиной в этом мире напряженные и несчастливые. Только в таком свете можно понять отмеченную критиками двойственность лирического героя — тягу к человеческому общению и полную отрешенность , ибо заменой цельности и единства рода не смогут служить ни самая крепкая дружба, ни общие помыслы. Именно так следует интерпретировать открыто декларативные строки: «Я пил из черепа отца // За правду на земле, // За сказку русского лица // И верный путь во мгле. // Вставали солнце и луна // И чокались со мной. // И повторял я имена, // Забытые землей».
Ожесточенная полемика, вспыхнувшая вокруг этих стихов, — поэт-фронтовик М. А. Соболь даже выступил с поэтической отповедью «Наследничек» — продемонстрировала, что для истолкования поэтического мира Кузнецова зачастую используют нравственные категории и культурные схемы, ему чуждые. Мертвые в этом мифопоэтическом пространстве не мертвы окончательно и бесповоротно, это «неполная смерть». Свои и вражеские солдаты, погибшие в бою на горных вершинах, «лежат как живые», «ждут и смотрят» , путем особых усилий их можно заставить двигаться и говорить, либо и вовсе привести из далеких краев, где они обитают, к стенам родного дома . Способен на это живой человек. Недаром лирический герой Кузнецова столь часто выступает в роли соединительного звена между миром живых и миром мертвых.
Предметы, которым здесь принадлежит ведущая роль, из мистического арсенала. Это тень, разрастающаяся или оплотняющаяся , следы, ногти. Поэт обращается к таким пластам сознания, перед какими и сказка непоправимо современна и уже в силу этого релятивна, а потому достойна иронического развенчания.
Рассказанная «на теперешний лад», она чудовищна: Иванушка, отыскавший по полету стрелы лягушку за тремя морями, ставит немудреный опыт, вскрыв лягушечье тело и пустив по нему электрический ток: «В долгих муках она умирала, // В каждой жилке стучали века. // И улыбка познанья играла // На счастливом лице дурака» . Познание тут противопоставляется не блаженному неведенью, а древнейшему знанию. Заголовок стихотворения равно отсылает и к науке XX века, и к античной атомистике, тогда как поэт, кажется, подразумевает и не то, и не это. Перекодирование из языческой системы в христианизированную символику, из-за несовпадения систем, рождает дисгармонию. Оппозиции «земля — небеса», «свет — тьма» выражают противостояния разнородных начал, а не оценочные категории. Крайности эти неразрывны.
Умозрительные, но последовательно выстроенные литературные построения наиболее удавались Кузнецову. Рассудочные противоположности, собственно, и являлись основными элементами создаваемой им художественной модели, огромное место в этом мире занимали технические приспособления и механизмы — защитные очки, поезда и проч. — сами плоды рассудка. Музыкальность и попросту благозвучие не характерны для этой поэтики, бедные рифмы воплощают, скорее, не звуковой, а смысловой лад . Нарушение равновесия конструкции , оборачиваются банальностью, мелодраматизмом. Малоудачны стихи, где варьируются мотивы, традиционно связываемые с поэзией С. А. Есенина: воспоминания об утраченной былой удали , рассказ о возвращении в родной город после долгого отсутствия . Равно не удались короткие поэмы «Золотая гора», «Дом», «Женитьба», «Змеи на маяке», «Афродита», «Седьмой», где ведущим является не сюжет, а лирический порыв и череда образов.
К наибольшим удачам следует отнести стихотворения остросатирические, зачастую макабрические . Значительное место в поэзии Кузнецова занимали открытая провокативность , игра с цитатами из классической русской поэзии и словесными клише. Пространные названия сборников Кузнецова критики рассматривали как заведомо лишенные однозначности либо вовсе не поддающиеся интерпретации цельные построения, что отчасти верно, тем не менее, в названиях прослеживается отдельный, не вполне выстроенный сюжет . Достаточно перечислить сами названия, учитывая, что этот метасюжет сильно инверсирован: «Отпущу свою душу на волю» , «Ни рано, и поздно» , «Душа верна неведомым пределам» . В затянувшейся идеологической дискуссии семидесятых и восьмидесятых годов имя Кузнецова, человека одаренного, все активнее разрабатывающего своеобразный «славянский миф», выступало в качество серьезного аргумента. С одной стороны, проводилось возвеличивание поэта, с другой, его полное развенчание. В 1990 г. Кузнецов стал членом правления Союза писателей РСФСР, затем был одним из руководителей Московской писательской организации.
За сборник «Душа верна неведомым пределам» он был отмечен Государственной премией РСФСР . Среди других наград орден «Знак Почета» , Почетная грамота Министерства образования Российской федерации . В сентябре 1997 г. Кузнецов был избран академиком Академии российской словесности. С 1987 г. и до последних дней он вел поэтический семинар в Литературном институте им. А. М. Горького . При жизни поэта вышло в свет более полутора десятков поэтических сборников.
Занимался Кузнецов и стихотворным переводом . Избранные переводы собраны в книге «Пересаженные цветы» . Ю. П. Кузнецов умер 17 ноября 2003 года в Москве. Автор статьи: Евгений Перемышлев
(1 votes, average: 5,00 out of 5)