Анна Каренина — характеристика персонажа
Произведение: Анна Каренина
Анна Каренина АННА КАРЕНИНА — героиня романа Л. Н. Толстого «Анна Каренина» ; один из наиболее популярных женских образов русской классической литературы. Толстому хотелось написать роман о женщине из высшего общества, «потерявшей себя», вокруг которой легко сгруппировались многие мужские типы, будившие творческое воображение писателя. Во многом к реализации этого замысла Толстого подтолкнули мотивы пушкинского творчества, в частности неоконченные прозаические отрывки «На углу маленькой площади»
Современники
В работах В. Е. Ветловской и А. Г. Гродец-кой, например, прослеживается зависимость внутреннего содержания образа А. К. от евангельских и агиографических мотивов, сюжетов и нравственных оценок. В первой части романа героиня предстает примерной матерью и женой, уважаемой светской дамой и даже примирительницей неурядиц в семье Облонских. Жизнь Анны Аркадьевны более всего наполняла любовь к сыну, хотя свою роль любящей матери она несколько преувеличенно подчеркивала.
Лишь Долли Облонская чутко улавливала во всем складе семейной жизни Карениных что-то фальшивое, хотя отношение А. К. к мужу строилось на безусловном уважении. После встречи с Вронским, еще не дав воли зарождающемуся чувству, А. К. осознает в себе не только пробудившуюся жажду жизни и любви, желания нравиться, но и некую неподвластную ей силу, которая независимо от ее воли управляет поступками, толкая к сближению с Вронским и создавая ощущение защищенности «непроницаемой броней лжи». Ки и Щербацкая, увлеченная Вронским, во время рокового для нее бала видит «дьявольский блеск» в глазах А. К. и ощущает в ней «что-то чуждое, бесовское и прелестное». Следует отметить, что, в отличие от Каренина, Долли, Кити, А. К. совсем не религиозна.
Правдивая, искренняя А. К., ненавидящая всякую фальшь и ложь, имеющая в свете репутацию справедливой и морально безукоризненной женщины, сама запутывается в лживых и фальшивых отношениях с мужем и светом. Под влиянием встречи с Вронским резко изменяются отношения А. К. со всеми окружающими: она не может терпеть фальши светских отношений, фальши взаимоотношений в своей семье, но существующий помимо ее воли дух обмана и лжи увлекает ее все дальше к падению. Сблизившись с Вронским, А. К. осознает себя преступницей. После неоднократно проявленного мужем по отношению к ней великодушия, особенно после полученного во время послеродовой болезни прощения, А. К. все больше и больше начинает ненавидеть его, болезненно ощущая свою вину и сознавая нравственное превосходство мужа. Ни маленькая дочь, ни поездка с Вронским в Италию, ни жизнь в его имении не дают ей желаемого покоя, а приносят лишь осознание глубины своего несчастья и унижения . Больше всего мучений А. К. испытывает от невозможности соединить вместе сына и Вронского.
Углубляющийся душевный разлад, двусмысленность общественного положения не могут компенсировать ни окружение, искусственно создаваемое Вронским, ни роскошь, ни чтение, ни интеллектуальные интересы, ни привычка к успокоительным лекарствам с морфием. А. К. постоянно чувствует свою полную зависимость от воли и любви Вронского, что раздражает ее, делает подозрительной, а иногда побуждает к несвойственному ей кокетству. Постепенно А. К. приходит к полному отчаянию, мыслям о смерти, которой она хочет наказать Вронского, оставшись для всех не виноватой, а жалкой.
История жизни А. К. обнаруживает незыблемость «мысли семейной» в произведении: невозможности достижения собственного счастья за счет несчастья других и забвения своего долга и нравственного закона. Образ А. К. получил множество воплощений на сцене и в кинематографе. Самая знаменитая инсценировка отечественного театра — МХАТ, режиссер В. И. Немирович-Данченко, в главной роли А. К. Тарасова . В кино роль А. К. исполняли Грета Гарбо , Вивьен Ли , Т. Е. Самойлова . По мотивам романа был создан балет с М. М. Плисецкой в главной партии .
Герои нового романа Толстого — люди сдержанные, скованные, замкнутые. И даже наиболее живая и открытая миру Анна далека от Наташи Ростовой. При первой встрече с нею на вокзале железной дороги в Москве мы видим как будто бы тот же переизбыток жизненных сил, рвущихся наружу, ту же искренность и непосредственность, какие переполняли жизнелюбивую Наташу.
Но порывы Анны не получают отзвука, гаснут в пустоте остывающего мира, уже лишенного человеческой чуткости и теплоты. Мы видим «сдержанную оживленность, которая играет в ее лице», видим, что она «потушила умышленно свет в глазах». Анна вынуждена постоянно сдерживать себя, подавлять рвущиеся на свободу жизненные силы.
Но они не всегда подчиняются ей, вырываются из-под контроля, неуправляемые, «против ее воли», «мимо ее воли». Анна замужняя женщина, у нее семья, маленький сын Сережа и нелюбимый муж, крупный государственный чиновник Каренин. Она долгое время терпеливо сносила жизнь в безлюбовной семье. Но настал момент, когда любовь к другому человеку прорвалась сквозь все преграды. И сразу же счастье любви омрачилось чувством ее трагической обреченности.
В чем источник ее трагизма? Анна столкнулась с тем, что светское общество поощряет тайные измены, но не прощает искреннюю и открытую любовь. К тому же, уходя от формалиста Каренина, принимающего за жизнь лишь бледные отражения ее, Анна сталкивается с человеческой нечуткостью Вронского: остающегося дилетантом и в живописи, и в хозяйственных начинаниях, и в любви. Однако дело не только в этих внешних обстоятельствах, подавляющих живое чувство Анны.
Само это чувство изнутри разрушительно и обречено. Уже в момент своего пробуждения оно принимает стихийный, неуправляемый характер. Кити Щербацкая не случайно замечает «что-то ужасное и жестокое» в прелести Анны в первые минуты ее увлеченности Вронским, «что-то чуждое и бесовское».
Да и первое объяснение Вронского с Анной сопровождается завываниями бури в Бологом и свистком паровоза: «Зачем я еду? — повторил он, глядя ей прямо в глаза.- Вы знаете, я еду для того, чтобы быть там, где вы,- сказал он,- я не могу иначе». И в это же время, как бы одолев препятствия, ветер засыпал снег с крыши вагона, затрепал каким-то железным оторванным листом, и впереди плачевно и мрачно заревел густой свисток паровоза. Весь ужас метели показался ей еще более прекрасен теперь». Любовь Анны как ветер, одолевший препятствия, стихийна и безрассудна. Взрыв страстей, долгое время подавляемых, не свободен от трагических последствий долгой, безлюбовной жизни с Карениным.
Любовь Анны в катастрофичности своей не свободна от прошлого. Более того, отдаваясь лихорадочно-жадной любовной страсти к Вронскому, Анна оставляет с Сережей свои материнские чувства. В отношения с Вронским не входит добрая половина ее души, остающаяся в прошлом, в бывшей семье Анны и Каренина. «Горе ее было тем сильнее,- пишет Толстой,- что оно было одиноко. Она не могла и не хотела поделиться им с Вронским.
Она знала, что для него, несмотря на то, что он был главною причиной ее несчастья, вопрос о свидании ее с сыном покажется самою неважною вещью. Она знала, что никогда он не будет в силах понять всей глубины ее страданья; она знала, что за его холодный тон при упоминании об этом она возненавидит его. И она боялась этого больше всего на свете и потому скрывала от него все, что касалось сына». В критике часто высказывалась мысль о жестокости Каренина, его называли грубым тираном, на каждом шагу оскорбляющим свою жену.
При этом ссылались на слова Анны о Каренине как «министерской машине». Но ведь во всех упреках, бросаемых Анной своему мужу, есть субъективное раздражение. Это раздражение настолько сильно, что чуткая Анна тут часто изменяет самой себе: ослепленная страстной любовью к Вронскому, она не замечает всей глубины переживаний Каренина. Раздражительность Анны свидетельствует и о другом: о каких-то скрываемых даже от самой себя добрых чувствах к брошенному мужу.
В преувеличенно-резких суждениях о нем есть попытка тайного самооправдания. В полубреду, на пороге смерти Анна проговаривается о теплящемся в глубине ее души сочувствии к Каренину: «Его глаза, надо знать,- говорит она, обращаясь к Вронскому,- у Сережи точно такие, и я их видеть не могу от этого…» В материнское чувство Анны входит не только любовь к Сереже, но и ласковая доброта к Каренину как отцу любимого сына. Ложь ее в отношениях с Карениным и в том, что она живет с ним без женской любви, и в том, что, порывая с ним, не может быть совсем равнодушной к нему, как мать к отцу своего ребенка. Душа Анны трагически раздваивается между Карениным и Вронским. «Не удивляйся на меня. Я все та же…- говорит Анна в горячечном бреду, обращаясь к Каренину.- Но во мне есть другая, я ее боюсь — она полюбила того, и я хотела возненавидеть тебя и не могла забыть про ту, которая была прежде».
Страшный сон Анны, в котором Вронский и Каренин одновременно ласкают ее, является драматическим последствием противоестественных попыток «соединить в одно любовника и отца своего ребенка… то, что должно быть и не может не быть одним, но что у нее было два». Всем содержанием романа Толстой доказывает великую правду евангельского завета о таинстве брака, о святости брачных уз. Драматична безлюбовная семья, где приглушены или вообще отсутствуют чувственные связи между супругами. Но не менее драматичен и разрыв семьи. Для душевно чуткого человека он неизбежно влечет за собой нравственное возмездие.
Вот почему в любви к Вронскому Анна испытывает нарастающее ощущение непростительности своего счастья. Жизнь с неумолимой логикой приводит героев к уродливой однобокости их чувств, особо оттеняемой отношениями Левина и Кити. Кити крепче опиралась на руку Левина и прижимала ее к себе. Он «наедине с нею испытывал теперь, когда мысль о ее беременности ни на минуту не покидала его, то, еще новое для него и радостное совершенно чистое от чувственности наслаждение близости к любимой женщине». Именно такого, духовного единения нет между Анной и Вронским.
Но без него невозможны ни дружная семья, ни супружеская любовь. Желание Вронского иметь детей Анна начинает объяснять тем, что «он не дорожил ее красотой». В беседе с Долли Анна цинично заявляет: «…Чем я поддержу его любовь? Вот этим?» Она вытянула белые руки перед животом».
В конце романа читатель уже не узнает прежней Анны. Пытаясь всеми силами удержать угасающую страсть Врон- ского, она поддразнивает его ревнивые чувства: «Бессознательно в это последнее время в отношении ко всем молодым мужчинам Анна делала все возможное, чтобы возбудить в них чувство любви к себе». Отношения Анны и Вронского неумолимо катятся к трагическому концу. Перед смертью она произносит приговор своему чувству: «Если бы я могла быть чем-нибудь, кроме любовницы, страстно любящей одни его ласки; но я не могу и не хочу быть ничем другим». Гибелью Анны Толстой не заканчивает романа: он сознает, что трагический исход жизни героини — следствие глубокого распада духовных ценностей в современном мире, следствие тупика, в который заходит цивилизация.
Поставив в качестве цели развития удовлетворение беспрерывно растущих материальных потребностей и чувственных удовольствий, эта цивилизация неумолимо идет к самоуничтожению. Человек с жадными и голодными глазами — таков ее идеал, погоня за наслаждениями — вот образ жизни людей высшего круга. Символична в романе сцена скачек, где царит атмосфера эгоистического соревнования, где каждый стремится вырваться вперед, обрызгав грязью соперника. Это бешеное движение по замкнутому кругу, в процессе которого один за другим падают и разбиваются его участники. Одна из зрительниц неспроста произносит всеми подхваченную фразу: «Недостает только цирка со львами».
Другая дама, наблюдая это самоубийственное зрелище, говорит: «Волнует, но нельзя оторваться… Если б я была римлянка, я бы не пропустила ни одного цирка». Не случайно в романе это напоминание о Древнем Риме времен упадка.
Толстой глубоко убежден, что европейская цивилизация, поставившая в качестве своего идеала культ естественных, чувственных потребностей человека, неминуемо мчится к трагической катастрофе. Нужно как-то остановить эту бешеную скачку и вернуть обезумевшим в ней людям духовные заботы.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)