Изложение на тему об античеловеческой, неестественной сути войны
Теплая летняя ночь над фронтом. Тишина. Изнуренные спят бойцы.
А я караулю на своем наблюдательном пункте. Взошел месяц, залив своим дремотно-синим сиянием всю нашу долину. Забелел остатками своих классических стен городок. Внимательнее вглядываюсь в передний край врага, который может неожиданно, от испуга, открыть огонь, и тогда будет мне работа: фиксировать огневые точки.
Месячная ночь усыпила и врагов. Прислушиваюсь к разным ночным шорохам — не ползет ли вражеская разведка? И вдруг вздрогнул от такого знакомого звука. — Дзинь-Дзень,
Может, заснул на своем посту и мне просто снится, как кто-то косу точит вблизи? Нет, это не сон. И звук такой мятущийся — будто это мой отец косит траву для кролей на холмах да и встал поточить косу.
Затем еще волнующе: шурх-шурх-шурх. Это где-то совсем близко, за моей спиной. Потихоньку озираюсь: так и есть, неподалеку солдат косит траву. Взмах косы сильный, размеренный.
Сразу видно ловкого косаря, истинного земледельца, который здесь, на фронте, так истосковался по любимой работе. Не могу взгляд оторвать от косаря, но должен следить и за врагом, лишь бы не случилось беды. Но все спокойно.
Косит
Когда начало сереть, боец утомленно подошел к своему окопу и исчез в нем — лишь на миг блеснуло мокрое лезвие косы. Сразу же на том месте, где исчез солдат, закоптел папиросный дым. Солнце, которое взошло из-за руин села, осветило свежие покосы и бриллиантовые росинки на них. Мне очень хотелось подойти к солдату-косарю , познакомиться, поговорить, но началась перестрелка, необходимо было засекать огневые точки противника, меня ждали другие обязанности — начинался трудовой день войны.
В этот день все мы были будто завороженные, не слыша, кажется, страшного рева канонады: нас волновал, пьянил тонкий нежный аромат скошенной привядшей травы. И еще много дней витал над фронтом ароматный запах свежего сена, который напоминал нам детство, далекий дом, родную мать… А еще тот нежный аромат будил в солдатских душах такие щемящие, дорогие и, казалось бы, забытые или стертые суровыми буднями войны, но все же не сожженные фугасами, не задушенные порохом, не засыпанные окопной землей святые тонкие чувства, которые жили в солдате, питали его душу и тело, вели на смертный бой, так как имя тем чувствам — любовь к родной земле.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)