Русские звуки поэзии Кольцова

Есть в стихах Кольцова и беды, и бедность. Но и они носят обычно характер обобщенный. Социальные мотивы есть, но они не подчеркнуты специально, не выделены. Бедность может сопровождать несчастье в любви или даже быть причиной такого несчастья, как в «Деревенской беде», но не обязательна, как в «Последнем поцелуе», например. Реальные черты современного быта, могущие быть социально истолкованными, едва проступают. И характер недовольства, неудовлетворенности, протеста и порыва к иному — к свободе, к воле — выражен тоже обобщенно.

Он может показаться неопределенным, но это потому, что он и очень глубок, и очень широк. Вообще же Кольцов почти никогда не говорит в своих стихах — свобода, но всегда по народному — воля.
Начало вольности, протеста, порыва обычно связано у Кольцова с одним образом — образом сокола. Это и в «Стеньке Разине», это и в «Тоске по воле», это и более всего в «Думе сокола». Сила «Думы сокола» и этого образа у Кольцова как раз в безмерности порыва. Вообще, в песнях Кольцова есть чаще всего одно чувство и способность отдаваться ему до конца, ничего иного в это господствующее чувство не допускается. Лихач Кудрявич — в таком имени героя кольцовских песен уже заключена некая общая сказочная, песенная стихия. Кольцов и его герои умеют ощущать жизнь в ее стихиях. И особенно в стихиях музыкальных. Вряд ли кто из русских поэтов (если еще иметь в виду очень небольшое количество написанных Кольцовым стихов — несколько десятков) так оплодотворил русскую музыку.
«Русские звуки поэзии Кольцова,- пророчил Белинский,- должны породить много новых мотивов национальной музыки». Именно потому, что песни Кольцова выражают стихии народной жизни и народного характера, это очень синтетичные песни, где эпос объединяется с лирикой и часто переходит в драму. Известно, что с особым тщанием Кольцов собирал оперные либретто и сам очень хотел написать либретто для оперы. Да и знаменитый кольцовский «Хуторок» являет, по сути, драму, как бы «маленькую оперу». Сам Кольцов назвал «Хуторок» русской балладой, ощущая его своеобразие, необычность, явно большую сравнительно с песнями сложность. Многое здесь идет от песни и объединяет с ней:
— За рекой, на горе,
— Лес зеленый шумит;
— Под горой, за рекой,
— Хуторочек стоит.
Пейзаж у Кольцова прост, не детализирован. И герои в «Хуторке» песенно однозначны: «молодая вдова» и «рыбак», «купец», «удалой молодец» — претенденты на нее — соперники. Однако уже многогеройность определяет сложную, не песенную композицию: появляются целые монологи и диалоги. Да и в основе лежит подлинно драматическая ситуация с гибелью героев, хотя рассказа о самой этой гибели, об убийстве, по законам балладной поэтики, предполагающей таинственность и недосказанность, нет.
«Он,- сказал о Кольцове Белинский,- носил в себе все элементы русского духа, в особенности — страшную силу в страдании и в наслаждении, способность бешено предаваться и печали, и веселю и вместо того, чтобы падать под бременем самого отчаяния, способность находить в нем какое-то буйное, удалое, размашистое упоение».
Литературные отношения во второй половине 30-х годов. «1836 год,- писал Белинский,- был эпохою в жизни Кольцова. По делам отца своего он должен был побывать в Москве, Петербурге и пробыть довольно долгое время в обеих столицах. В Москве он коротко сблизился с одним молодым литератором, с которым познакомился еще в первый приезд свой в Москву. Новый приятель