Размышление по сюжету повести Бориса Васильева «А зори здесь тихие»
За окном изобилует весна и светит солнце, как и десятки лет тому. Цветет сирень, и краснеют тюльпаны, как и десятки лет тому. Голубеет мирное небо, и поют птички в высоте, как и десятки лет тому. Подрастает, щебечет детвора, и воркуют возле нее родители, дедушке и бабушки, как и десятки лет тому. Крылатое юношество стремится достичь вершин знаний и профессиональности, как и десятки лет тому. Люди смеются, радуются, работают, любят и побеждают! Во все возрасты было и будет так! Так было и летом 1941 года. Вдруг прозвучал призыв: «Вставай, страна огромная,
«Женщины на войне». Женщина и война. Об этом нельзя говорить без волнения. Мать, любящая жена, заботливая сестра или любимая — она наравне с мужчиной решительно и отважно стала на защиту Родины в грозные годы военного тяжелого времени. Воином женщина становилась не по указанию или из принуждения, а добровольно, по собственной воле. Медсестра, радистка, повар, снайпер, зенитчица, пулеметчица, пилот вершили священное дело — защищали родную землю от ненавистных захватчиков. Много
За выдающиеся заслуги перед Отчизной, мужество и героизм свыше 100 тысяч женщин награждены орденами и медалями. 91 женщина удостоена звания Героя Советского Союза, 27 из них родились в Украине. Их фамилии стали символом несокрушимости духа и воли.
«Большая и чрезвычайная тема — украинская женщина и война. Кто вынес и вынесет на своих плечах более всего бедствия, жестокости, позора, насилия? Так до боли правдиво в 1941 г. предусмотрел О. Довженко судьбу украинской матери, сестры, жены, любимой, что постигла их во время войны. Перед нами — феномен истории — женщина-участница войны, которая добровольно пришла на фронт и воевала с врагом рядом с мужчинами. Но психологически, морально ей было намного тяжелее. Скольким из них так и не посчастливилось героиней войти в мирную жизнь, создать семью, быть любимой, родить детей .
Речь идет об одном из эпизодов Великой Отечественной войны: пять девушек-зенитчиц под командованием старшины Федота Васкова преследуют большую группу фашистских диверсантов и вступают с ними в бой. Шел май 1942 года. События происходят на Мурманской дороге на север от Ленинграда.
Федрту Евграфовичу Васкову весной 1942 г. исполнилось 32 года. Он сам упоминает о том, что закончил лишь 4 класса, умел читать-писать. Он считал себя, свою жизнь счастливой. Окончил полковую школу и за 10 лет дослужился к званию старшины. Он был участником финской войны, из которой возвратился с двумя медалями. И это его не тешило: семейная жизнь не сложилась. Он развелся с женой, через суд забрал сына и отвез его своей матери. Но через год его мальчик умер; «и с того времени Васков улыбнулся всего трижды: генералу, который орден ему вручал, хирургу, который осколок с его плеча извлечение, и хозяйке своей Марии Никифоровне, за сообразительность».
Старшина был очень добрый и требовательный одновременно. Это у него из юности. Ему пришлось тяжело работать ради семьи с 14 лет. Так вот трудности его никак не пугали. Он был физически закаленный, ответственный. Как умел, проявлял заботу о девушках-зенитчицах. «Нет здесь женщин! Есть бойцы, и есть командиры», — раз и навсегда поставил уставное требование Федот Васков.
Рассказ о Лизе Брычкине. Лиза была родом с Брянщины. Отец был лесником, а мать уже несколько лет лежала прикованная к кровати, и Лиза тщательно за ней присматривала. Жили на границе. Девушка много очень работала. С 14 лет старалась овладеть секретами женского искусства, но у нее что-то не выходило. И потому Лиза стала замкнутой, молчаливой, избегала веселых компаний. А вместе с тем ей так хотелось ласки и тепла! Тягучее чувство одинокости давило ее, преследовало. Лиза никогда не слышала доброго слова, не ощущала наименьшей нежности к себе. И потому не удивительно, что «все 19 лет прожила в ощущении завтрашнего дня. Каждое утро ее обжигало нетерпеливое предчувствие лучезарного счастья». И счастье обходило ее стороной. Мать умерла. Отец беспощадно пил.
Лиза ежедневно мечтала об отъезде в город, где хотела продолжить обучение. Мечта об обучении не сбылась: началась война. Лиза попала на оборонительные работы, а осенью оказалась за Валдаем, «прилепилась к зенитной части» и так оказалась на 171-м разъезде. Девушка была надежной, выносливой, а еще — влюбленной у Федота Евграфовича. Именно думая о нем, Лиза забыла взять палку и ступила в болото. Ей согревало душу и сердце обещание Васкова идти вместе . позднее . Лизу «пугала одинокость, мертвая, замогильная тишина». И когда перед ней вдруг вспучился огромный болотный пузырь, отпрыгнула на шаг в сторону. Но этот шаг был фатальным. Жердь не спасла, и девушка «ввалившаяся в холодную редкую тину». Автор с болью подчеркивает, что та спасательная тропа была где-то совсем рядом, «шаг, полшага от нее, но эти полшага уже невозможно было сделать». Ее вопль никто не услышал. Спасти никто не мог. Лиза до последнего верила в синее небо, тянулась к нему. В последний раз увидела светлое солнце, «теплое, невыносимо яркое, как обещание завтрашнего дня. И до последней минуты верила, что это завтра будет и для нее». Но завтра не настало для Лизы Брычкиной.
Рассказ о Соне Гурвич. Соню автор изображает несмелой, тихенькой, с писклявым голосочком. Она — из большой семьи, в которой всегда властвовали согласие, доброта, взаимопомощь. Девушка не знала роскошей, но знала родственное тепло и любовь. Она очень любила поэзию; учила и в школе, и в университете на «отлично». Добровольцем пошла на фронт. «В части ее почти не знали: она была незаметная и тщательная — и попала в зенитчицы случайно».
Это о ней Васков думал: «Ех, заморыш ты воробейный, или по силам горе на горбу у тебя?» Этими словами автор выражает сочувствие миллионам таких, как Соня Гурвич. На хрупкие женские плечи легло непомерно трудное бремя войны. Та Соня мужественно и спокойно износила тяжелое время войны. Именно здесь понадобились ее знание немецкого языка, Васков взял ее как переводчицу. Девушка была отважной, никогда не думала о смерти, страхе, риске. А риск был. И старшина это понимал, и даже не успел ей слова сказать. Назад Соня Гурвич не возвратилась.
Злость вела Васкова после смерти Сони. «Не мог простить себе, снова наказывался и мучился, что не уследил за ними» и потерял переводчика. «И кричало в нем это мучение и билось, и только одним» мог успокоиться — погоней.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)