В последние десятилетия XIX века мир русской поэзии переживал кризис жанра. Пушкинский период — Золотой век, как будто исчерпал весь творческий потенциал России, русская поэзия утратила былую высоту- напряженность и силу. «Поэтов нет. Не стало светлых песен, Будивших мир, как предрассветный звон»,- писал в 90-х годах Н. Минский. Вся поэзия того времени проникнута мотивами усталости, опустошения, глубокого уныния. Немало этому способствовала политическая жизнь России того времени — кризис существовавшего общественного строя, классовые
противоречия, режим реакции, наступивший после разгрома революционного народничества — все это не самым лучшим образом сказывалось на состоянии русской литературы. Именно этот период и стал началом зарождения нового поэтического течения — символизма. Это движение возникло как протест против оскудения русской поэзии, как надежда на ее возрождение, стремление придать ей былую силу и значимость. Но вместе с этим поэты-символисты отличались полной своей аполитичностью, стремясь уйти от общественных проблем и, ставя во главу своего творчества идеализм и религию. Значительное влияние на русских символистов
оказывала и западная поэзия, где символизм возник десятилетием раньше, хотя сами поэты и не признавали принципиальной зависимости от западного течения, утверждая, что основы данного явления заложены Тютчевым, Фетом и даже Пушкиным. К поэтам символистам относили себя К. Бальмонт, Д. Мережковский, 3. Гиппиус, И. Анненский и многие другие. В первые годы распространения течения символизма, общественность клеймила его представителей, как декадентов, отражающих в своем творчестве упаднические настроения тоски, безнадежности, подавленности. Этими мотивами проникнуты ранние стихи Бальмонта, Брюсова. Но с течением времени символизм утвердил свои позиции в русской литературе, выделился как школа с присущими только этому течению системой образов, эстетикой, поэтическим строем. В поэзии символистов преобладает сложный, не всегда понятный, по выражению И. Анненского «беглый язык намеков, недосказов». Особенностью данного течения является взгляд на предназначение поэта — «тайновидце и тайнотворце жизни», овеянном «дуновениями, идущими из области запредельного», то есть, просматривалось полное отрицание гражданской позиции поэта. «Смысл искусства только религиозен»,- эту фразу Андрея Белого можно сделать девизом всех поэтов-символистов того времени. Не в силах смириться с мрачной действительностью, поэты призывали к «революции духа» под предводительством символизма. Суровой реальности они противопоставляют «мир мечты», возвышающий и очищающий человека, преображающий земное бытие и торящий тропу к высшей реальности. Таким образом, поэты-символисты ставили искусство выше жизни, открывая перспективы высшего потустороннего мира, обесценивали человеческое бытие. Изменения в общественной жизни России, в частности, революция 1905 года, внесли смятение в ряды символистов, создав предпосылки к возникновению между ними противоречий: выделившаяся группа авторов во главе с Вячеславом Ивановым основной задачей символизма признавала «жизнестроительство», «преображение жизни», в то время, как остальные символисты продолжали настаивать на свободе символизма, как искусства. Эти годы ознаменованы созданием Ф. Сологубом цикла стихов «Родине», написанием В. Брюсовым стихотворения «Грядущие гунны», воспевающего неизбежный конец старого мира, Н. Минским — «Гимна рабочим». К. Бальмонт выпустил в Париже сборник «Песни мстителя», запрещенный в России. И многие другие поэты нашли вдохновение в событиях этого времени.
