Устами бабушки
В этом учебном году вступают в силу новые правила отбора учебников для средних школ. Проблеме усиления научного и методического контроля над содержанием учебников была посвящена специальная пресс-конференция директора Департамента государственной политики и нормативно-правового регулирования в сфере образования Минобрнауки России Исаака Калины, состоявшаяся в конце августа. Вот о чем шла на ней речь.
1. Главная особенность школьного учебника состоит в том, что в отличие от любой другой продукции его содержание должно быть на 100 процентов
2. Сегодня не стоит вопрос об искусственном ограничении или, напротив, искусственном увеличении количества учебников, включенных в федеральные перечни учебников. Точно так же не стоит вопрос об искусственном сокращении количества издательств, выпускающих учебную литературу. Все зависит
Важно, чтобы туда не попала ложка дегтя.
3. В федеральный перечень 2008/09 года будут включены только те учебники, содержание которых тщательно проэкспертировано экспертными организациями, прежде всего — ведущей научной организацией страны — Российской академией наук. И если методические недостатки учебника многие учителя могут компенсировать собственным профессионализмом, то соответствие учебника научным требованиям они вряд ли смогут оценить самостоятельно. Это должны делать только ученые-эксперты.
4. Изменения в правилах экспертизы учебников, проведенные в последние несколько лет, — это следствие прямого указания руководства страны повысить качество учебников . Это касается учебников по всем предметам, хотя больше всего претензий общественность предъявляет к учебникам по истории и обществознанию.
5. Учебник истории — это не научное исследование. Наука выявляет все аспекты исторических событий, а главная задача учебника — сформировать отношение человека к миру, стране, государству. Отбор материала и способ его изложения в учебнике истории должны быть особенными.
Вряд ли бабушки и дедушки будут рассказывать внукам о своей молодости, используя милицейские протоколы или выписки из истории болезни. Они не станут «смаковать» проблемы и трудности семьи, но расскажут о том, как семья их преодолевала. Язык учебника отечественной истории, предназначенного детям, должен быть родным, как язык родной бабушки.
Авторские коллективы, подготовившие именно такие учебники, уже есть.
6. Во всех школах страны сейчас не может быть введен обязательный предмет «История мировых религий», поскольку его нет в действующем государственном стандарте общего образования , утвержденном в 2004 году. Тем не менее, если при преподавании определенных разделов ряда гуманитарных предметов учителя будут использовать материалы по истории мировых религий, это поможет школьникам лучше понять историю, литературу и другие предметы. Например, сложно себе представить, как можно понимать многие произведения русской литературы, русскую живопись, если ничего не понимать в истории и культуре православия.
Поэтому к разработке государственных стандартов общего образования нового поколения сегодня привлекаются представители многих общественных организаций, в том числе те, кто занимается вопросами образования в основных религиозных конфессиях и, конечно, в их числе обязательно представители Русской православной церкви.
А теперь — небольшой комментарий к этому выступлению. В основном он будет касаться пункта 5, в котором речь идет об учебниках истории. Хотя словесность в пресс-релизе не названа, но историки — наши ближайшие соседи, и то, что происходит у них сегодня, обязательно произойдет у нас завтра.
Пассаж о «родной бабушке» очень и очень примечателен. Он образно и понятно толкует смысл происходящего в нашем гуманитарном образовании. Не имея охоты рыться «в хронологической пыли бытописания земли» , государство требует от школьной истории превратиться в «дней минувших анекдоты».
Причем рассказанные устами доброй бабушки. Этот трогательный образ тянет за собой целую вереницу литературных ассоциаций. Так и видишь «голубку дряхлую» — Арину Родионовну, с клубком в руках, уютно расположившуюся у печурки и рассказывающую своему ненаглядному Сашеньке об ученом коте и златой цепи «на дубе том».
Ее рассказы, конечно, сподвигли Пушкина на создание прелестных сказок и поэм, но боюсь, что для «Пугачевского бунта» и «Истории Петра» ему пришлось обращаться к несколько иным источникам.
Я очень люблю своих бабушек и тоже обожал в детстве и отрочестве слушать их рассказы. Правда, только в зрелом возрасте я узнал от последней оставшейся в живых бабушки о том, что была она угнана в Германию и все годы войны провела в немецких лагерях. О том же, что было дальше, после возвращения на родину, она упорно молчит — и никогда я, очевидно, не узнаю тайну ожога на ее руке, там, где был лагерный номер. Не узнаю, как избежала она наших родных лагерей и обвинения в измене родине. Никаких документов о пребывании ее у немцев не сохранилось — а я бы очень хотел на них взглянуть.
Хоть на историю болезни. Хоть на милицейский протокол.
Рассказ бабушки делает для меня эпоху 1930-1950-х живой, благодаря ему я не ощущаю себя отделенным от этого времени музейным стеклом. В этом его абсолютная и неотменимая ценность. Но мне этого рассказа-импульса — мало. На нем — нельзя остановиться.
После него мне нужен и «Архипелаг» солженицынский, и Шаламов, и исследования по истории войны, и хороший учебник истории и много еще чего — чтобы понять, как же все это со страной и миром произошло, что бабушка моя молодость свою провела за колючей проволокой, под лай овчарок. И еще понять, как не дать этому повториться.
Рассказ бабушки, каким он видится министерскому чиновнику, все поиски закрывает, все вопросы отменяет. Этот рассказ не подталкивает к изучению истории, он ее собой призван заменить и исчерпать. Он в чем-то сродни гомеровским поэмам.
Это неторопливое повествование о давно прошедших эпических временах, когда все были героями. Это миф, а не история. Такой миф может воодушевить , он несомненно должен лежать в основании всякого чувства причастности человека к чему-то большему, чем он сам — но он не должен подменять собой историю.
Мифу, конечно, совсем не подходят ни милицейский протокол, ни история болезни — они имеют ту неприятную особенность, что являются документами. Не всегда удобными. Скорей всего, не очень благостными.
Могущими миф разрушить. Но при этом правдивыми.
Нет сомнения, что нужно воспитывать в молодом человеке гордость за свою страну. В том числе и за ее прошлое. Только почему это нужно делать, переписывая учебники истории в предложенном духе? Почему нужно сглаживать углы и обходить противоречия?
Зачем заменять документ байкой? Почему мы боимся говорить правду? И почему историк должен теперь превратиться в улыбчивую бабушку а-ля реклама «Домик в деревне»?
Любопытно в рассуждениях госчиновника еще вот что. Как согласуется с пассажем про учебники истории пункт 3? Получается, что в случае с историей эксперты из «ведущей научной организации страны» должны будут определять вовсе не уровень научного соответствия учебника, а степень приближенности его языка к языку родной бабушки? И все это увязано в речи государственного чиновника… с Президентом Российской Федерации . Непосредственно после слов о нем начинается пассаж о бабушках — «как следствие прямого указания руководства страны». Не поленитесь, прочитайте оригинал в Интернете.
На официальном бланке Министерства эта стилистическая какофония выглядит особенно эффектно. С легкой такой абсурдинкой.
Не хотелось бы только, чтобы эта абсурдинка разрослась до абсурда общегосударственного масштаба. Что, впрочем, очень возможно. Интересно, расскажут ли об этом процессе своим внукам бабушки лет через 30-40?
Сергей ВОЛКОВ
(1 votes, average: 5,00 out of 5)