«Ночь» анализ стихотворения Маяковского
Ночь — время тайн и страхов. В какой-то степени это отголосок верований древних людей, которые, провожая солнце за горизонт, не были уверены в том, что оно появится из-за горизонта вновь. Не случайно Федор Тютчев, поэт XIX века, Сравнивал ночь с бездной, полной страхов, а день — с «золототканым покровом». Для поэтов-модернистов ХХ века ночь была очень притягательна.
Например, в раннем творчестве Владимира Маяковского есть свое стихотворение «Ночь» , об анализе которого и пойдет речь далее.
Произведение по праву можно считать
Что такое ночь для романтика? Время свиданий, время любви. Но для Маяковского ночь — это, скорее, время человеческих страстей и не только любовных. Начинается стихотворение «Ночь», как многие другие его стихи, вполне эпатажно.
Первое четверостишие содержит почти одни эпитеты. Только к чему они относятся, остается загадкой. Например, «багровый и белый отброшен и скомкан».
О чем это? Можно предположить, что это день — контрастное с ночью время суток. Белый день и багровый закат вполне сочетаются
Однако следующая строка до сих пор рождает споры:
В зеленый бросали горстями дукаты…
Кто-то представляет небо, начинающее темнеть и как бы зеленеть, а дукаты должны напоминать о звездах, появлявшихся горстями. Но есть и те, кто проводит параллель с зеленым сукном игрового стола, куда богатые люди щедро бросали золотые монеты в надежде обогатиться не обременительным для себя способом. Этот Образ игрового дома, казино дополняют и «горящие желтые карты», которые раздали «черным ладоням сбежавшихся окон».
Так возникает Атмосфера чего-то запретного, доступного не каждому. Ведь большинство официальных зданий уже закрыто, на них наброшены «синие тоги» — одежда священников, по крайней мере, именно в таком цветовом исполнении. Увеселительные заведения раскрывали свои двери для страждущих, а они, как можно догадаться, имели возможность отоспаться позже, когда другие уже оправлялись на службу.
В свое время это была аристократия, которая еще со времен «Евгения Онегина» «полночь в утро обратя», могла позволить себе веселиться всю ночь, чтобы днем отдыхать.
Однако в начале ХХ века такую богемную жизнь вели и другие сословия: буржуа, промышленники, биржевые маклеры. Не случайно для всех этих героев автор выбирает интересный образ — «толпа — пестрошерстая быстрая кошка». Толпа, вливающаяся в двери очередного ресторана или казино, напоминает герою гибкую, изворотливую кошку, которая всегда падает на лапы.
Такой образ даже симпатичен: неологизм «пестрошерстая» создает в воображении читателя яркую картину. Хотя речь и идет о толпе, она не воспринимается враждебно, ведь «каждый хотел протащить хоть немножко громаду из смеха отлитого кома». Позже в стихотворении «Нате!» появится другой Образ толпы — агрессивный, страшный, отвратительный: «стоглавая вошь», ощетинившая ножки.
Толпа-вошь пугает, а толпа-кошка вызывает желание погладить. Толпа-вошь — огромное чудовище, а толпа-кошка как будто распадается на множество мягких и пушистых зверьков. Возможно, поэтому герой представил себе их «зовущие лапы» и «в глаза им улыбку притиснул».
Но зрительный и телесный контакт прерван «ударами в жесть» хохочущих арапов.
Мозаика ночного города у Маяковского весьма причудлива. Казалось бы, откуда взяться арапам в ночном городе? Но ведь еще героиня пьесы А. Грибоедова «Горе от ума» старуха Хлестова хвасталась своей арапкой-девкой. А это начало XIX века. В ХХ веке увидеть чернокожего человека на улице крупного города было делом обычным.
Поэтому многие владельцы ресторанов или казино использовали их в качестве швейцаров у входа в свое заведение. Те привлекали публику не только своим необычным для европейца видом, но и соответствующим антуражем: красный костюм с золотыми позументами, шапочка с яркими перьями попугая, национальные инструменты.
Эта футуристическая картина ночного города позволяет в очередной раз посочувствовать герою ранней лирики Маяковского: он одинок и ощущает себя чужим на этом празднике жизни.
Самосадкина Екатерина
(1 votes, average: 5,00 out of 5)