По страницам романа М. А. Шолохова «Поднятая целина»
«Радоваться нечего спешить.
Трудно будет», — сухо отозвался Кондрат.
М. Шолохов
Где они, нужные слова, когда говорим о человеческом горе?
Почему всегда так трудно писать об этом и вдвое труднее, когда горе это, страдания эти не оправданы, не озарены стремлением к этой цели, за которую и жизнь отдать можно, не задумываясь? Трудно писать, но невозможно и забыть горе, как бы далеко не отодвинуло время те дни. Это дом наш, крест наш, как бы ни старались мы забыть о нем.
Коллективизация — слово это, бывшее когда-то символом
Прост и понятен язык «Поднятой целины». Ясна ее главная мысль: прекрасный народ наш, коммунисты, как бы ни было трудно, все же готовы идти к своей цели.
Виноваты ли крестьяне в том, что трудно им было отрывать от себя то, что веками было привычным? Виноваты ли Нагульнов, Давыдов и другие в том, что ошибались на этом пути, ведь они так верили в революцию?!
«Нечего слова на ветер кидать! Да и нету у меня в загашнике таких слов. Видишь, как хлопают? Стало быть, им и так все понятно, без моих лишних слов.» Что может быть проще и лучше этой «речи» Ипполита Шалого, которую он произнес при вступлении в партию. Здесь все: готовность работать без лишних слов, радость от поддержки товарищей, большое желание построить эту новую «жизню». Таковы были эти крестьяне, которые поверили в революцию и готовы идти в огонь и в воду. И не нужно думать, что для них коллективизация не была трудной, если они сразу приняли ее и поддержали. Они ведь тоже, как Яков Лукич, как Банник, были раньше единоличниками. Как смешны, на первый взгляд, и как глубоки по своей сути переживания Кондрата Майданникова: «Нет, товарищ Нагульнов, совесть не дозволяет мне в партию вступать зараз. А через то не могу, что вот я зараз в колхозе, а о своем добре хвораю.»
Какая подкупающая искренность! Для него партия — святыня, где не должно быть сомневающихся.
Порой говорят об ошибках гремяченских коммунистов. Ошибки. Но кто от них может быть застрахован в те годы, когда неизвестен был путь, по которому надо идти! Давыдов плохо разбирался в людях, но не от нежелания их понять, а от неумения. И разве не наказывает он себя за это? Расплата — смерть. «Перегибы» Нагульнова. Что они в сравнении с теми страшными перегибами в масштабах всей страны!
Рядом с настоящими коммунистами есть и карьеристы, которые спешат выполнить любое повеление сверху, будь оно даже намеком, как в сталинской статье «Головокружение от успехов», которая сваливает ответственность за неудачи и недовольство на перегибы на местах.
Больнее всего проехало колесо коллективизации по середнякам. Сколько их, заработавших свое добро тяжелым трудом, было раскулачено и отправлено кто куда!
В «Поднятой целине» есть не только два лагеря. Кроме врагов: Островнова, Половцева, Тимофея Рваного — и сторонников коллективизации, мы видим и сомневающихся — тех, кто пока не «за», но уже и не «против», как Аким Бесхлебнов, в сомнении прирезавший быка, чтобы не сдавать его в колхоз. Нельзя винить Шолохова в том, что он не заострил, не углубил проблему невинно раскулаченных. Это просто было невозможно в то время и в тех условиях. Но никого не может оставить равнодушным сцена раскулачивания бывшего красного партизана Тита Ьородина. Недаром ведь Титок все-таки возвращается назад, как несправедливо раскулаченный. Но к чему возвращается?
Ленин считал, что все должно основываться на добровольности. «Декрет о земле» сделал крестьянина ее хозяином, открыл простор для свободного труда. Коллективизация забрала у крестьянина эту землю.
Публикация А. Ильина «Коллективизация: как это было» поражает страшными цифрами и фактами. Сколько работников потеряла деревня, сколько скота погибло от рук неприсоединившихся!
Ревизия ленинского кооперативного плана дорого обошлась нашему народу, оставив след и в современной деревне.
Уже много написано об этом, но никогда и никто не сможет забыть эту тему, изъять ее из литературы. Это наша боль, мы обязаны помнить о ней и во времена великого перелома нашей эпохи.