Традиционное и новаторское в одном из произведений русской литературы XIX века

Тема «Метели» — превратности любви. Именно ее развивают фабула и сюжет новеллы. Все, как кажется, логично, по литературным канонам того времени.

Но так ли это? Анекдот как своеобразная программа является сюжетной основой новелл Пушкина, с традиционным набором элементов: «влюбленные» «препятствие» «бегство»; «препятствие» «влюбленные» «тайное препятствие» «счастливое совпадение»; «хэппи-энд». Сюжет также представляет собой разработанную схему произведения в противоположность фабуле, которая

является схемой событий.

Отметим два наиболее существенных момента в сюжете «Метели»: а) За счет «фигуры умолчания» в новелле создается «таинственная ситуация»: до самой развязки не известно, что узнал Владимир на дворе священника , каков секрет «полусумасшедшего письма», полученного родителями Марьи Гавриловны от «несчастного» Владимира, в чем причина молчания Бурмина, оттягивающего решающее объяснение, и так далее. Тайна, согласно устойчивой схеме, объясняется только в самом конце новеллы. б) Сюжет «Метели» дан с двойным опосредованием: во-первых, он изложен от лица помещика Белкина;

во-вторых, самому Белкину он рассказан девицей К. И. Т. . Система персонажей в первой части новеллы кажется построенной по схеме: «протагонисты-антагонисты-помощники». Протагонисты — влюбленная пара , антагонисты — препятствующие их любви родители богатой невесты Марьи Гавриловны , помощники — все те, кто устраивает побег влюбленных и готовит несостоявшееся венчание, — жадринский священник, сорокалетний корнет Дарвин, «землемер Шмит в усах и шпорах», «сын капитан-исправника, мальчик лет шестнадцати, недавно поступивший в уланы» , кучер Терешка, горничная Марьи Гавриловны, крестьяне, помогающие Владимиру найти Жадрино. Во второй части привычная расстановка персонажей разрушена, а устойчивые читательские ожидания обмануты: ни антагонистическая роль родителей, ни романтический любовный треугольник не состоялись.

Родители оказываются не против брака Марьи Гавриловны и Володи браку Марьи Гавриловны и Бурмина препятствует вовсе не романтическая память первой о погибшем возлюбленном. Новое представление о расстановке персонажей достигается через эпиграф из «Светланы» Жуковского с ее мотивом «призрачного» жениха: невеста-призрачный жених-подлинный жених. Кто же из двух женихов призрачный и кто подлинный? Загадка, но заданная не по романтическому шаблону. По романтическому канону призрачным должен быть «ложный» жених Бурмин, с соответствующими атрибутами . И здесь ожидания обмануты: призрачным оказывается как раз Владимир, все действия которого определяются литературными штампами — и так и остаются как бы «выдуманными»; Бурмин же, чье поведение тоже согласовано с литературными образцами, при этом находится в полном согласии с бытом и его предписаниями.

Быт, а не литература, в итоге становится решающей инстанцией новеллы — быт, которому принадлежат остальные ее персонажи; быт, для которого всей этой «литературной» истории с побегом словно бы и не было . В итоге расстановка персонажей такова: любовный треугольник и быт. На новом уровне вернемся к вопросу о теме: какова глубинная тема новеллы? Ответ: «Быт и литературность». Как реализуется эта тема, станет понятно при рассмотрении композиции произведения.

Композиция определяется отношением всех конструктивных элементов произведения к его целому. Какие же конструктивные элементы являются определяющими в «Метели»? Литературные цитаты, отсылки и намеки, иронически сопоставленные с бытовыми реалиями. Композиция «Метели» построена на последовательном сталкивании двух планов — быта и литературности.

Отсюда — конфликт. Комический эффект новеллы достигается благодаря постоянному подчеркиванию несоответствия литературных поведенческих штампов и бытового уклада. Герою, преследующему свои скромные цели, напрасно кажется, что ничего не стоит завоевать лежащее перед ним маленькое пространство. Под обличьем близкого и доступного скрываются неподатливые, крупные, типические для традиционного быта величины.

В «Метели» это по-особому подчеркнуто Владимир Николаевич заблудился на крохотном куске земли, пятиверстный путь до Жадрина превращается в нескончаемое кружение по снегу и метели, и все в сторону. Узенькая площадь внезапно расширяется, и общим законам жизни — «судьбы» — дано достаточно места, чтобы они могли разыграться, как это им свойственно. Отсюда никчемность и бесплодность авантюры — европейского авантюрного сюжета на русской почве. Даже стихия не на стороне романтической литературности, а на стороне быта.

Вот мы и пришли к выводу, что новаторская идея «Метели» — самоотрицание новеллы; победа бытового уклада над литературной интригой. Ирония здесь в том, что победа эта достигается путем невероятных, подчеркнуто литературных совпадений. В новелле «Выстрел» выстрел никого не убивает, в новелле «Метель» похититель никого не похитил, а намеченная к похищению вернулась домой.

1 звезда2 звезды3 звезды4 звезды5 звезд (1 votes, average: 5,00 out of 5)


Сейчас вы читаете: Традиционное и новаторское в одном из произведений русской литературы XIX века