Любимые страницы поэзии Бориса Пастернака
Давай ронять слова, Как сад — янтарь и цедру, Рассеянно и щедро, Едва, едва, едва. Б. Пастернак Лирику Пастернака читаешь исподволь, медленно, привыкая к его необыкновенной поступи, его речи, ритму, интонации. Потому что Пастернак — автор из числа «трудных». В повести братьев Стругацких «Сказка о Тройке» есть персонаж, чья профессия — читатель поэзии, специалист по ямбу.
Читать стихи Бориса Пастернака — занятие, которое тоже, наверное, следует приравнять к труду, творческому и кропотливому. Строчки, написанные взахлеб, «навзрыд»
Речь идет скорее о создании своего объяснения написанного, своей картины мира, проявившейся от чтения пастернаковских строк. Февраль. Достать
Писать о феврале навзрыд, Пока грохочущая слякоть Весною черною горит. С этих строк начинается Пастернак. Какая странная и совсем не «плачущая» интонация. В ней — радость от существования своего и весны. В ней — стремление впитать в себя все и затем «писать» . Герой Пастернака живет, дыша и питаясь самой жизнью, всеми ее проявлениями: Пью горечь тубероз, небес осенних горечь И в них твоих измен горящую струю.
Пью горечь вечеров, ночей и людных сборищ, Рыдающей строфы сырую горечь пью. Драма неразделенной любви к Иде Высоцкой легла в основу стихотворения «Марбург». Однако в тексте его описанию неудачного объяснения в любви отведено не так много места. Автор задался другой целью: показать «второе рождение» героя, произошедшее после любовной катастрофы.
Как же так — отвергнутый поклонник, и вдруг почти воскресение к иной жизни? Но именно потрясение души дает возможность герою увидеть истинное положение вещей — в буквальном смысле слова. Мир, город существуют и будут существовать всегда, вне зависимости от переживаемого отдельным человеком. В свойственной ему манере Пастернак перечисляет различные объекты мира природы и мира вещей: небо, улицы, ветер, черепица, песок, надгробья.
Мир существует, но это еще не все: герой постепенно осознает свое единство, родство со всем существующим — «Что будет со мною, старинные плиты?» Ощущение это и составляет второе рождение героя. А что же любовь? В чем ее значимость? Но ведь именно любовь и была истоком всего, началом, толчком для преображения: В тот день всю тебя, от гребенок до ног, Как трагик в провинции драму Шекспирову, Носил я с собою и знал назубок, Шатался по городу и репетировал. Это четверостишие в своей статье «Как делать стихи» В. Маяковский назвал гениальным.
Настоящий художник, Пастернак, выбирая объект для сравнения своего чувства, обращается к миру искусства, к творчеству истово любимого Шекспира. Надо сказать, что образы мировой культуры постоянно присутствуют в поэзии автора: Шекспир и Гете, Пушкин и Лермонтов, Шопен и Брамс. Как заметил академик Лихачев, традиция искусства для Пастернака жива, она постоянно влетает в его строчки цитатами и образами предшествующей литературы. Так, героини другого стихотворения поэта взяты из трагедий Шекспира. «Уроки английского» — так оно называется. Название кажется странным: в самом стихотворении нет ничего английского , а что касается уроков, то кем и кому они даются, да и какие это уроки?
Дездемона, умирая, рыдает по иве; Офелия уходит из жизни «с охапкой верб и чистотела». О чем заключительные строки стихотворения, которым надлежит раскрыть его суть? Вот они: Дав страсти с плеч отлечь, как рубищу, Входили, с сердца замираньем, В бассейн вселенной, стан свой любящий Обдать и оглушить мирами.
Героини, отвергнув «горечь грез», открывают себя навстречу миру, природе, вечности. Перед нами — не трагический конец жизни, а ее новое открытие, озарение, освобождение от бремени «страстей человеческих». «Давай ронять слова…» — еще один шедевр Пастернака, его гимн деталям, жизни и любви. Жизнь существует в подробностях, каждое явление есть соединение, связь многих едва заметных восприятию деталей: недаром поэт сравнивает ее с осенней тишиной — может быть, кому-то кажется, что в ней ничего нет, но на самом деле в тишине можно услышать многое . Кто же велит, чтобы было так, а не иначе?
Ответ таков: «Всесильный бог любви, всесильный бог деталей». Поэт соединяет вещи, лишь на первый взгляд кажущиеся несоединимыми. Любимому человеку говорят: «Я люблю тебя, люблю твои руки, глаза, улыбку…» Все это — уже детали, и все это — любовь. Поэтому Давай ронять слова…
Стихотворение «Август» входит в цикл «Стихов доктора Живаго». В самом романе у них особая роль: они дополняют, или, скорее, завершают законченный роман — законченный смертью героя. Бесспорней конца не придумаешь, однако «в рифмах умирает рок», как писал сам Пастернак в одном из ранних стихотворений.
Стихи — это пропуск в бессмертие, выход в вечность. Общая интонация всего цикла такова, что заставляет нас поверить в свет, в силу духа, в любовь, и тем самым меняет наше восприятие трагической гибели героя. Последний, как и его автор, — поэт. Фамилия его хранит в себе родство с самой жизнью — Живаго. И в стихотворении «Август» автор делится с нами своими мыслями о смерти и бессмертии.
День, когда «происходит действие сна, выбран не случайно — это шестое августа по-старому, Преображение Господне. Смерть героя представляется неполной, неокончательной: звучат его голос, не тронутый распадом. Он прощается с этим миром, чтобы, как героини «Уроков английского», оглушить себя иными мирами, умереть и, преобразившись, воскреснуть, как некогда Христос. Пастернак — неутомимый труженик, стремящийся во всем «дойти до самой сути». Вольтер сказал когда-то, что каждый должен возделывать свой сад; своим садом поэт считает стихи.
Они пишутся не для того, чтобы быть знаменитыми: меньшее, чем любовь «пространства», героя не устраивает. А еще у Пастернака очень сложные отношения с простотой: она представляется ему одновременно и непременным условием поэзии, и ересью, которой надо избежать: Но мы пощажены не будем, Когда ее не утаим. Она всего нужнее людям, Но сложное понятней им. Путь самого автора — выражение простых, единых, подобных явлений и законов бытия — законов любви и подобия — в сложной, многозначной, заставляющей думать форме: только «передумав» вместе с поэтом описанное им, можно понять суть его слов.
Есть поэзия и Поэзия, есть стихи и Стихи. Каждый определяет их для себя сам, по своим, ведомым только ему критериям. Почему я люблю Пастернака? В какой-то степени это могут объяснить слова Мандельштама: «Стихи Пастернака почитать — горло прочистить, дыхание укрепить, обновить легкие: такие стихи должны быть целебны от туберкулеза».
Духовное здоровье — вещь редкая в среде гениев, в некотором роде его даже стыдятся. А вот Пастернак именно таков: читая его стихи, врачуешь душу, ибо высказанное в них глубоко естественно, духовно, здорово. Стихи его подобны снегу в одном из них по своей восстанавливающей душу силе: На свете нет тоски такой, Которой снег бы не вылечивал.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)