Писатель-путешественник
Страсть к путешествиям зародилась у К. Паустовского в детстве — она пришла от книг, в которых описывались разные экзотические страны. Уход в другую, вымышленную действительность был, как это видно из автобиографической повести Далекие годы, неосознанным протестом, затаившимся бунтом и противоядием против косной, мещанской, тоскливо аккуратной, бескрасочной повседневности. Так было и с Александром Грином, уплывавшим на алых парусах мечты в нарядный Зурбпган и экзотический, не отмеченный ни на одной географической карте солнечный Лисе.
К. Паустовский стремился всю силу своего воображения направить на то, чтобы необычайное в обычном и обычное в необычайном. Точность КОНКРЕТНЫХ описаний, бережная передача реальных подробностей, неукоснительная достоверность — одним словом, все то, что называется реалистичностью, помогало ему выявлять внутреннюю торжествующую поэтичность жизни, романтичность и волшебство, присущие не вымыслу, а ей самой.
При этом К. Паустовский никогда не был путешественником-отшельником,
Ранняя, молодая проза К. Паустовского поистине сотворена югом, она и сейчас кажется пропитанной южным солнцем, насыщенной морским блеском, озвученной неумолчным рокотом волн. Едва уловимый привкус и звук причерноморской речи придают ей тонкую прелесть и своеобразие.
Его повесть Черное море подобна поющей морской раковине.
Вдоль и поперек исходил К. Паустовский все черноморское побережье. Плавал на старых, скрипучих пароходах, знал в лицо многих капитанов, рыбаков, морских бродяг и контрабандистов, пережил немало жестоких штормов, попадал в гибельные ситуации, но всегда благодарил судьбу, приведшую его к морю. Морю он был обязан тем, что стал писателем, — говорит К. Паустовский об одном из своих героев. Эти слова в полной мере относятся прежде всего к нему самому. На всю жизнь, могучей страстью очарован, остался он верен своей любви. Вновь и вновь, вплоть до старости, возрождал писатель очаровавший его в юности синий образ могущественной стихии на страницах самых разных книг, написанных в далеких от моря краях — под хмурым северным небом или в Мещерских дремучих лесах.
Повесть Черное море, при всей ее необычной оснащенности, завидной, так сказать, грузоподъемности, кажется нам легкой и грациозной, как белокрылое парусное судно. Не сразу догадаешься, что в своих скрытых от глаза трюмах оно несет весьма тяжелый и основательный груз.
К. Паустовский ввел в свою повесть множество тонких, проникновенных пейзажей, показал немало интересных — обыкновенных и легендар-ных__людей. Но он постоянно имел в виду свою особую цель — показать Черное море не только так, как обычно принято его изображать, то есть красоту, величественность и т. д. Он решился посмотреть на него, по его выражению, как на глубокую впадину, возникшую когда-то в результате геологических потрясений и живущую по очень точным законам.
Сочетание трезво научного знания и крылатого воображения существует в его повести в гармоническом равновесии и нерасторжимом единстве. Ведь на мир надо смотреть грамотно. Особенно в наш век, не терпящий приблизительности и аморфности представлений. Только тогда откроет он свои самые сокровенные тайны к. езаметные для непросвещенного глаза интимные движения материи.
О разнообразном материале, вошедшем в повесть Черное море, К. Паустовский сказал, что он весь объединен людьми.
Незабываема воссозданная им трагическая история восстания на броненосце Очаков. Великолепна в своей жизненности и патетической сущности мятежной души фигура лейтенанта Шмидта. Впервые в художественной литературе после замечательной поэмы Б. Пастернака этот герой изображен К. Паустовским с подлинным эпическим размахом и высокой трагедийностью.
А герои Аджимушкая. Их борьба и гибель нарисованы писателем подобно монументальным фрескам, исполненным внутренней символики.
Но и люди обыкновенных судеб, многочисленные рыбаки, метеорологи, ботаники, виноградари, приморские мальчишки, парусные мастера, юные матросы, слушающие Травиату на стальной палубе крейсера, искатели воды, овцеводы с крымских яйл, — все они и есть огромный людской мир, живущий на страницах повести разумной, созидательной жизнью.
Черное море было важным этапом в творческой жизни К. Паустовского. Юг научил его наблюдательности, изощрил зрение, приучил глаз писателя не бояться мощных цветовых эффектов, сделал его сильным и выносливым.