Историческая достоверность в повести Гранина «Зубр»

Зубр — вид, почти полностью истребленный человеком. Тимофеев и представляется писателю случайно уцелевшим зубром — тяжелой махиной, плохо приспособленной к тесноте и юркости современной эпохи. Жизнь Тимофеева-Ресовского была определена тремя принципами: верность науке, порядочность, долг перед предками. Николай Владимирович как-то шутя сказал Гранину, что пошел в науку «потому, что тогда этих паразитов, научных работников было немного и большого вреда своему отечеству они не приносили». Но жить Тимофееву пришлось в XX веке, в эпоху

перехода от старой системы к новой, когда стало неотвратимым сильное взаимодействие с социальными проблемами, или, говоря словами Гранина, с политикой.
Именно она столкнула между собой те принципы, которым следовал Тимофеев. И, столкнув их, заставила бескомпромиссного Зубра мучительно искать компромиссы. Зубр все свои беды связывал с политикой. «Злой рок лишал его то родины, то сына, то свободы, и, наконец, честного имени. Все зло, был убежден он, шло от политики, от которой он бежал, ограждая свою жизнь наукой. Он хотел заниматься одной наукой, жить в ее огромном прекрасном мире, где он чувствовал свою силу. А политика настигала его за любым шлагбаумом, за институтскими воротами. Нигде он не мог спрятаться от нее». Феномен Зубра писатель видит в сохранении героем внутренней свободы и независимости, этической стойкости во времена, когда страх был фактором бытия и предопределял поведение людей. Всматриваясь в Тимофеева, Гранин спрашивает, «что за сила удерживает человека, не позволяет сдаться перед злом, впасть в ничтожество, потерять самоуважение, запрещает пускаться во все тяжкие, пресмыкаться, подличать». Попытки ответить на этот вопрос — основа повести. Объяснение и ответ Гранин ищет в уникальности, неповторимости Тимофеева, в том, что он — Зубр. Даниил Гранин: «Я пытался найти корень независимости этого человека. Как это трудно и как замечательно — не подчиняться давлению политических требований, исторических, научных и т. д. вот эту черту я нашел у своего героя и пытался ее воплотить писательски».
Писатель рассматривал способность Зубра оставаться собой в любых обстоятельствах как качество, ценное не только для него самого, но и для науки, для страны в целом. «Явился человек, который все в себе сохранил. Благодаря ему можно было соединить разорванную цепь времен, то, что мы сами соединить не могли. Нужен был трибун. И появился человек, который замкнул время.» Постоянно Гранин выделяет «зубрость», «бычье упорство», «сосредоточенность и диковатость, неприрученность зубров», которые проступают во внешности героя, что еще раз подчеркивает исключительность личности Тимофеева-Ресовского. Пожалуй, трудно найти в нашей литературе произведение со столь глубоким, как в «Зубре», проникновением в специфику таланта, интеллекта и натуры ученого. Гранин воплотил в Зубре живые черты. Его герой, увенчанный ореолом мировой славы, однако лишен хрестоматийного глянца: «Быть великим при жизни он не умел. То и дело срывался с пьедестала. Срывался, потом страдал, стыдился. Так что у Зубра все было как у людей.»
Везучесть Зубра, по мысли автора, состояла не только в том, что он дважды воскресал почти из праха, но и в том, что обстоятельства жизни, даже неблагоприятные, способствовали реализации его таланта. История его невозвращения из Германии до и в годы войны вызывала и продолжает вызывать различные оценки. И надо отдать должное автору, который, стремясь понять советского человека, занимавшегося наукой в фашистском логове, объясняет его оступок объективными причинами и приводит неопровержимые свидетельства мужественного поведения героя (помощь военнопленным и людям неарийского происхождения, решимость не сбежать на Запад от возможного наказания, вероятности оказаться между «двумя жерновами». Очень важная характеристика Зубра: ослепительный фейерверк его уникальных поступков как-то заслоняет тот факт, что Зубр — за исключением осужденной им же попытки работать в Германии — принимал Административную Систему как нечто данное, абсолютное, подчинялся ей, признавал ее руководство, ее право назначать ему руководителей, издавать обязательные для него законы. Эта черта — «законопослушность» — вообще свойственна многим ученым — естествоиспытателям. Возможно, она вытекает из их подхода к природе. Если есть незыблемые, объективные законы, им можно только следовать. Бороться с ними — это значит опуститься до изобретателей вечного двигателя. Сущность Зубра, если его брать как общественное явления, в этом генеральном соглашении с Административной Системой.
В его согласии быть политическим винтиком Системы ради возможности остаться творцом на своем участке. Насколько Тимофеев уникален? Был ли Зубр одиноким белым китом в безбрежном океане эпохи? Писатель хочет нас в этом уверить, но. Воссоздавая уникальную, казалось бы, историю жизни Тимофеева-Ресовского, историю уникального Зубра, Гранин сам познакомил нас с другими Зубрами: Н. Вавилов, В. Вернадский, ученые, боровшиеся с Лысенко, Уралец, Завенягин. Самая масштабная духовная утрата, по мнению писателя, связана с тем, что с исчезновением таких людей, людей размышления, совести и самостоянья, в мире исчезает нравственность. Г. Попов: «Если мы не всегда видели Зубров, то тут вина и нашей литературы, которая старалась выпятить только одну сторону их соглашения — верность Системе. Следуй Гранин этой позиции, он бы и Тимофеева изобразил иначе, вписал его в стандартный образ, в который буквально силой вписывали С. П.Королева, В. П.Чкалова и многих других».