Русские судьбы: Виктор Астафьев — работник одиннадцатого часа
Мельник В. И. Критика почти согласна в том, что кто-то, а Виктор Астафьев — писатель от Православия весьма далекий. И если, мол, задевал каким-то боком эту тему, то лишь так, походя. Но как велика на самом деле тайна Божия в человеке, как опрометчиво порою судим мы о других. Как мало оставляем суду Божию.
С чего начинал Виктор Астафьев? С сибирских рассказов о природе, о рыбаках и охотниках. Потом «завелся» с некоторым озлоблением публициста на социальные темы. А Православие? Нет у него ни одной книги, проникнутой собственно Православным
В церковь Астафьев не ходил. Воспитан, видно, был иначе: да и чего же удивляться этому в те времена? Но стоит ли забывать о другом? Удивительно, но факт: в условиях тотального хрущевского и постхрущевского наступления на христианство в советском государстве целая группа писателей (В. Распутин, В. Белов, В. Астафьев) в основу
Свое особое место занял в этом ряду В. Астафьев. Воспитанный хотя и в атеистическую эпоху, но на образцах народной нравственности, замешанной так или иначе на православном менталитете, он, по-видимому, с благоговением относился к Православным святыням, к вере, хотя и прибавил к этому со временем сугубо интеллигентскую болезнь: веру без Церкви, без священников. Одним из немногих свидетельств об опыте его религиозной жизни в советскую эпоху является интервью 1989 г. После поездки в Грецию В. Астафьев говорил о посещении монастыря, о встрече с сербским священником о. Иеремеем, о том, как посетил пещеру св. Иоанна Богослова. В маленьком отрывке интересно все: даже сам несколько наивный, бесхитростный язык, которым говорит о новом тогда для него предмете большой русский писатель: «Я видел «Апокалипсис», был в пещере автора этой бессмертной книги Иоанна Богослова. Видел рукописи, 13 тысяч рукописей хранятся в монастыре. Монастырю 900 лет. Все сохраняется усилиями монахов. Работают они очень много, к истории относятся архибережно. Иконы 1Х, Х, Х1, Х11 веков. Фрески сохраняются. Я смотрел внимательно на иконы и не мог понять, чем они от наших отличаются. Потом догадался. Я же привык с дырками иконы смотреть, все драгоценности-то с них сняты, разграблены, а тут все целые, в богатых окладах, они и смотрятся по-другому. Особое внимание привлекла рукопись на телячьей коже У1 века. Спросил, что там написано. Текстологи считают, что там послания доброго нам пути, счастья» (Лит. Россия, 7 декабря 2001 г., С. 9). Многие его произведения показывают, что писатель органически усвоил народные представления о Православии. Лишенные догматической точности, они, эти представления, тем, не менее зачастую глубоко и правильно отражают (в прозе В. Астафьева) сущность православных воззрений на человеческую жизнь. Разумеется, критика в то время не замечала этой стороны астафьевской прозы.