Творчество Арагон в период Второй Мировой Войны

В 30-е годы Арагон овладевал искусством построения реалистического романа, сложным искусством реалистической типизации, отражения в образе частного и общего, семейного и общественного, личного и эпохального. Правда, порой связи того и другого еще внешни, схематичны, нередко доминирует привычный, хорошо знакомый писателю материал, сохраняющий и трафаретные формы выражения. Но в общем романы «Реального мира» — уже высокая ступень проникновения в «национальную почву с ее особенностями».
Тотчас же по вступлении Франции в войну

с Германией Арагон был мобилизован и направлен в полк «подозрительных», в котором находились бывшие бойцы Интернациональных бригад в Испании, люди, известные своими симпатиями к СССР. Арагон принимал участие в боях и был награжден. После подписания Компьенского перемирия он поселился на юге Франции, в зоне, которая первоначально не была оккупирована.
Когда гитлеровцы оккупировали Францию, Арагон включился в Движение Сопротивления. На юге Франции он становится одним из организаторов нелегальной антифашистской печати, в частности подпольного издательства «Французская библиотека». Арагон активно участвует в борьбе и своей патриотической публицистической деятельностью. Так, в начале 1942 года по заданию коммунистической партии он пишет брошюру «Свидетель мучеников». Брошюра распространялась подпольно и использовалась как агитационный материал; сам Арагон высоко ценил ее. Это был рассказ о преступлениях гитлеровцев, расстрелявших осенью 1941 года группу французских заложников. В брошюре Арагона впервые возник образ героя Франции, патриота.
В годы второй мировой войны Арагон написал много стихотворений, несколько поэм и публицистических произведений, работал над рассказами, вошедшими в сборник «Рабство и величие французов» (1945), и очередным томом цикла «Реальный мир» романом «Орельен» (1944). Но годы войны были для Арагона-г-как и для французской литературы Сопротивления в целом — периодом преимущественно поэзии.
Арагон сознательно, целеустремленно работает теперь над поэзией национальной. Он углубляет, конкретизирует выдвинутые им ранее общие положения о фр-шпузской форме социалистического реализма. Арагон призвал отбросить «предрассудки мирного времени, колпак чистой поэзии, словесный убор сюрреализма»; «когда возрождается национальная поэзия. вновь обретают блеск. наши старые эпопеи». Исследование французских национальных традиций, от «Песни о Роланде» до Аполлинера, убеждает Арагона в их богатстве и жизненности. В противоположность сюрреалистическому нигилизму Арагон теперь утверждает необходимость национальной, связанной с традицией поэтической формы, доказывает «национальный характер рифмы», пишет статью о «рифме в 1940 году».
Образ Родины возникает в первых же стихотворениях первых сборников военного времени — «Рана в сердце» (вышел в 1941 году, написан во время «странной войны» и после разгрома французской армии, летом — осенью 1940 года) и «Глаза Эльзы» (написан с конца 1940 по начало 1942 года, опубликован в Швейцарии в 1942 году). В них преобладает проходящая через все творчество Арагона тема любви, нашедшая здесь одно из самых совершенных воплощений. Сила чувства и сила его поэтического выражения определяется в этом случае также тем, что любовь подвергается испытаниям, утверждает себя в той трагедии, которую переживает народ. Драма разлученных, тоскующих влюбленных не скрывает, а иллюстрирует драму родины, ввергнутой в пучину войны. Немало стихотворений рисуют картину ее страданий: это и знаменитое «Сирень и розы», и «Ночь Дюнкерка» и др. Трагедия поражения нашла в Арагоне своего эпического поэта; в небольших стихах она сконцентрировалась и отразилась с большой силой, будучи мукой, трагедией и лирического героя. Стихи о любви написаны тем же «трагедийным языком», языком военной страды, вынужденных разлук, одиночества и напрасного ожидания «женихов, умирающих тут». Арагон создает образ попранной войной красоты «июня, заколотого кинжалом».
Стихи о «ране в сердце» — стихи о мужестве. Здесь нет и оттенка покорности, есть бесчисленные горести, и есть сопротивление им, воплощенное в неодолимой любви, в силе человеческих чувств, которые сохранены, утверждены, а потому «смерть уступает любви», «любовь жива и Франция живет».
Трагедия страны восстанавливает, множит в сознании поэта аналогии, исторические и литературные параллели. Ими тоже укрепляются мужество и уверенность. Насыщающие стихи (особенно п сборнике «Глаза Эльзы») имена из прошлого, факты богатой национальной истории, культуры — тоже форма проявления патриотического чувства и внутреннего сопротивления, форма утверждения лирического героя в облике конкретно-национальном. Поэт слышит голоса подлинных и легендарных героев прошлого, оживают строки «старых песен Франции» и боевых гимнов. Эти голоса звучат в ритмах французских «национальных песен», которые создает Арагон, «возвращая голос» своей стране. Виртуозно применяемые и разви-наемые Арагоном формы французской поэзии — первые же сборники ого патриотической поэзии необычайно богаты ритмами и жанрами — воспринимаются здесь в своей боевой смысловой функции.