Особенности повествовательной структуры повести «Долгое прощание»

Особенности повествовательной структуры повести «Долгое прощание» (прерывание авторского повествования внутренними монологами героев, сложная организация хронотопа) предвосхищают дальнейшие пути развития прозы Трифонова. Основные события повести происходят в прошлом, «лет восемнадцать назад», в начале 1950-х годов. Символом наступления нового слоя времени в судьбе героев и города, в театральном и литературном искусстве становится гибель сада (явная отсылка к чеховскому «Вишневому саду»), за сохранение которого отчаянно сражается

отец Ляли — Петр Телепнев.
Главным жизненным интересом главного героя — молодого неудачливого драматурга Реброва — является история «Народной воли», нечаевский кружок, судьбы Ивана Прыжова, Николая Клеточникова. «Моя почва — это опыт истории, все то, чем Россия перестрадала», — заявляет Ребров. История придает еще одно измерение художественному времени и поступкам персонажей повести: «.История Николая Васильевича (Клеточникова) была примером того, как следует жить, не заботясь о великих пустяках жизни, не думая о смерти, о бессмертии.»
Способность человека меняться, проживать «несколько жизней» чрезвычайно дорога Трифонову и заставляет его отказаться от категоричных оценок. Образы героев произведения текучи и изменчивы: «Человек не замечает, как он превращается во что-то другое». «Одна жизнь кончилась, другая начинается» — с таким ощущением покидает герой Лялю, молодость, любовь и ревность, тревоги и неудачи. Образ «другой жизни» переходит в замыкающую цикл повесть с одноименным названием.
Героиня повести «Другая жизнь» Ольга Васильевна спустя несколько месяцев после смерти мужа Сергея Троицкого вспоминает свою семейную жизнь. В воспоминаниях она безжалостна к самой себе.
Согласно авторскому определению, эта вещь «о борьбе человека со смертельным горем». «Я поставил перед собой очень сложную задачу: показать душу человека, охваченного большим горем, овдовевшую женщину, которая одновременно и страдает, и чувствует себя виновной, и оправдывается, мучается страхом перед будущим, но в конце концов начинает другую жизнь».
Ольга Васильевна вспоминает, что не могла помочь, когда неудачи обрушивались на мужа одна за другой, как жестоко ревновала к другим женщинам, признается себе в унизительной зависимости от него. Чувство вины многократно обостряет ее страдания.
Трифонов пристально исследует психологию ревности, в глубине которой — чувство страха и стремление во всем контролировать другого человека.
Ольга Васильевна невольно оказывается в числе людей, причастных к гибели Сергея. Ситуация жилищного обмена, ставшая в художественном мире Трифонова своеобразной «черной меткой», связана в «Другой жизни» не только с Климуком, бывшим другом Сергея и самым коварным его врагом («вечно он что-то перестраивал, ремонтировал или же менял квартиры, неуклонно расширяя площадь»). Именно Ольга Васильевна находит общий язык с правнуком знаменитого поэта, фигура которого иронически опровергает идеи Сергея о генетической преемственности поколений: «Ольга Васильевна стала разговаривать с правнуком насчет обмена и давала ему советы, так как сама недавно менялась».
Бессознательное повторение одних и тех же ошибок, бесплодное блуждание по кругу в ожидании избавления от боли и страха одиночества передается сюжетным дублированием. Такими отчетливо параллельными ситуациями оказываются попытки «спасти» Сергея от Дарьи Мамедовны, которая, по представлению Ольги Васильевны, «хотела получить над ним власть», и ссоры с дочерью из-за «восточной красоточки» Даши. Совпадают даже имена и восточное происхождение «разлучниц».
Попытки Ольги Васильевны ограничить жизнь близких своей деспотической любовью, отсечь их от других людей, другой жизни разрушительны. Они противоположны стремлению Сергея Троицкого обрести контакт с окружающим миром, которое сквозит во всех его страстных поисках и увлечениях историей или парапсихологией.
В катастрофическом недостатке пространства для самостоятельного поступка — одна из многих причин драматизма судьбы Сергея.