Мои размышления над трилогией Анатолия Рыбакова «Дети Арбата» «Тридцать пятый и другие годы» «Страх»

«Дети Арбата» Анатолия Рыбакова были той первой ласточкой перестройки и гласности, что прилетела в сердца и умы читателей в конце 1980-х гг. В чем феномен этой книги? Разве мы не знали раньше обо всех страшных фактах 1930-х гг.? Но это было чем-то далеким, неосязаемым, в полном объеме известном лишь специалистам. А в «Детях Арбата» автор впервые в открытую назвал вещи своими именами. Впервые мы узнали, как готовилось покушение на Кирова — в почти документальных подробностях, разве что мысли Сталина были «додуманы» автором, все остальное

соответствует историческим фактам.
Впрочем, в трех книгах Рыбаков дает нам немало и собственных версий событий, действительно происходивших в то страшное время. Так, мы прекрасно помнили из учебников истории, что Серго Орджоникидзе покончил жизнь самоубийством, а согласно авторской версии Рыбакова это не самоубийство, а убийство.
Если из всех частей трилогии выбирать название для всего цикла, я бы назвал его «Страхом». Рыбаков мастерски описывает, как в те годы страх охватывал практически всех. Все население страны минус один человек боялось ареста, боялось пыток — самых изощренных, а вот один человек — Сталин — боялся всего остального населения, которое могло его свергнуть.
Пуще всех Сталин в том далеком 1937-м г. боялся не Бухарина с Рыковым, ибо за ними не было реальной политической силы, а Тухачевского, поскольку за ним была армия. Описание заговора Сталина против Тухачевского занимает в третьей книге значительное место. Как все остальные, был сломлен и Тухачевский.
И этот вопрос меня мучает все время: почему они ломались — Тухачевский, Блюхер, Уборевич. Разве не пытали наших партизан еще в Гражданскую, а затем в Великую Отечественную войну? Но ведь абсолютное большинство выдерживало, умирало, но не сдавалось! Вспомним хотя бы некоторых из них: Сергея Лазо, Зою Космодемьянскую, Мусу Джалиля. Выходит, рядовые советские граждане были сильнее духом своих вождей и военачальников?
Наряду с реально существовавшими людьми (Сталиным, Тухачевским, Ежовым) автор прослеживает судьбы и трех главных действующих лиц трилогии: Саши Панкратова, Вари и Нины.
Саша освободился из ссылки, имеет минус в паспорте. Ему тяжело устроиться на работу даже в Калинине — нынешней Твери. Цепь случайностей помогает ему: неожиданное знакомство в столовой с официанткой Людой, ее приятели в автохозяйстве, секретарь местного обкома партии Михайлов, и каждый понемногу устраивает его судьбу.
Одноклассница Нина, ставшая школьной учительницей, не идет на компромисс с собственной совестью, как большинство коммунистов той поры, а без оглядки бросается в защиту директора школы в конфликте с типичной сталинисткой — старшей пионервожатой. Справедливость не торжествует: директора исключают из партии и арестовывают по дороге домой. Та же участь наверняка ждет и Нину: ее дело передано партследователю. Только решительное вмешательство младшей сестры Вари спасает Нину от неминуемого ареста.
Сложны взаимоотношения Саши и Вари. Они любят друг друга, но Варя совершает необдуманный поступок: выходит замуж за случайного знакомого, на поверку оказавшегося вором и шулером. Конечно, в конце концов она разводится с ним, но можно представить состояние Саши, когда он узнает о ее замужестве!
Роман заканчивается на перепутье: идет 1937-й год, усиливаются тоталитарный режим, репрессии. Калинин становится режимным городом, Саша вынужден покинуть его. По «Детям Арбата» мы знаем о дальнейших планах автора продолжить повествование. Сюжетная линия уже намечена: начнется война, Саша попадет офицером на фронт. Рыбаков выбрал для своих романов жанр хроники: год за годом он раскрывает всю страшную сущность жизни страны.
Последняя книга трилогии весьма символично названа «Страхом». Страх — исконно советское чувство, которым держали в повиновении народ все годы советской власти. И думаю, от каждого из нас сегодня зависит сделать так, чтобы страну, будущие поколения не поглотили новые волны страха, корежащего души людей, ломающего их судьбы и лишающего счастья.