Краткое содержание «Каждый умирает в одиночку» Фаллады

Ганс Фаллада
Произведение «Каждый умирает в одиночку»

Германия, Берлин, вторая мировая война.
В день капитуляции Франции почтальон приносит в дом столяра-краснодеревщика Отто Квангеля известие о том, что их сын пал смертью храбрых за фюрера. Этот страшный удар пробуждает в душе Анны, жены Отто, ненависть к нацизму, которая зрела уже давно. Отто и Анна Квангель — простые люди, они никогда не лезли в политику и до последнего времени считали Гитлера спасителем страны. Но любому честному человеку трудно не видеть, что творится

вокруг. Почему вдруг их сосед, пьяница Перзике, стал более почтенным членом общества, чем пожилая фрау Розенталь, жена некогда уважаемого коммерсанта? Только потому, что она еврейка, а у него два сына-эсэсовца. Почему на фабрике, где Квангель работает мастером, увольняют хороших рабочих, а в гору идут безрукие лодыри? Потому что вторые — члены нацистской партии, орущие «Хайль Гитлер!» на собраниях, а первые имеют «ненадлежащий образ мыслей». Почему все шпионят друг за другом, почему на поверхность вылезло всякое отребье, которое раньше пряталось по темным углам? Например, Эмиль Боркхаузен, который никогда в жизни ничем не занимался, а его жена открыто водила к себе мужчин, чтобы прокормить пятерых детей. Теперь Боркхаузен по мелочам стучит в гестапо на кого придется, потому что за каждым что-то есть, каждый трясется от страха и рад откупиться. Он и Квангеля пробует застать врасплох, но быстро понимает, что этот человек тверд как скала, достаточно взглянуть на его лицо — «как у хищной птицы».
Квангель идет на фабрику, где работает Трудель Бауман, невеста его сына, чтобы сообщить ей о смерти жениха, и Трудель признается в том, что она состоит в группе Сопротивления. Плачущая Трудель спрашивает: «Отец, неужели ты можешь жить по-прежнему, когда они убили твоего Отто?» Квангель никогда не сочувствовал нацистам, не состоял в их партии, ссылаясь на недостаток средств. Главное его качество — это честность, он всегда был строг к себе и потому многого требовал от других. Он давно убедился в том, что «у нацистов нет ни стыда ни совести, значит, ему с ними не по пути». Но теперь он приходит к мысли, что этого мало — нельзя ничего не делать, когда вокруг гнет, насилие и страдания.
Действительно, под самым носом, в их доме, происходят вещи немыслимые еще несколько лет назад, фрау Розенталь грабят не просто воры, а воры во главе с СС и полицией. Старая женщина отсиживается сначала у Квангелей, потом ее спасает живущий в том же доме отставной советник Фром. Некоторое время она скрывается у него, но потом все-таки поднимается в свою квартиру. Молодой эсэсовец Бальдур Перзике вызывает полицейского комиссара с подручным. Они пытаются дознаться, куда фрау Розенталь спрятала какие-то деньги, старая женщина не выдерживает мучений и выбрасывается из окна, а Бальдур Перзике получает в награду ее граммофон и чемодан с бельем.
Квангель решает бороться с фашизмом в одиночку, собственными силами — писать открытки с призывами против фюрера, против войны. Анне Квангель сначала кажется, что это слишком мелко, но оба понимают, что могут поплатиться головой. И вот написана первая открытка, в ней нет никаких политических лозунгов, простыми словами говорится о том, какое зло несет людям война, развязанная Гитлером. Отто благополучно подбрасывает открытку в подъезд, ее находит актер, бывший любимец Геббельса, ныне опальный, страшно пугается и несет ее приятелю, адвокату. Оба не испытывают ничего, кроме страха и возмущения «писакой», который только «других подводит под неприятности», и открытка тут же попадает в гестапо. Так начинаются неравная война между двумя простыми людьми и огромным аппаратом фашистской Германии и дело «о невидимке», порученное комиссару Эшериху, криминалисту старой школы, который несколько свысока посматривает на своих новоиспеченных начальников-гестаповцев. Изучив первую открытку, он делает только одно — втыкает в карту Берлина флажок, обозначающий место, где была найдена открытка.
Спустя полгода Эшерих бросает взгляд на карту с сорока четырьмя флажками — из сорока восьми открыток, написанных к тому времени Квангелями, только четыре не попали в гестапо, да и то мало вероятности, чтобы они переходили из рук в руки, как мечтал Отто. Скорее всего, их просто уничтожали, даже не дочитав до конца. Комиссар не торопится, он знает, что избрал самую верную тактику — терпеливого выжидания. Тексты открыток не дают никаких нитей, но все же комиссар делает вывод, что невидимка — вдовец или одинокий человек, рабочий, грамотный, но не привыкший писать. Вот и все. Это дело неожиданно приобретает для комиссара огромное значение. Ему во что бы то ни стало хочется увидеть человека, вступившего в заведомо неравную борьбу.
Наконец полиция задерживает в поликлинике человека, обвиняемого в том, что он подбросил открытку. Это Энно Клуге, ничтожество, трус, бездельник, которого жена давно выгнала из дому. Он всю жизнь живет за счет женщин и бегает от работы. Вместе со своим приятелем Боркхаузеном они пытались ограбить фрау Розенталь, да выпили слишком много ее коньяка. Но это сошло им с рук, потому что грабеж продолжили братья Перзике.
Энно попадает в руки Эшериха, который сразу понимает, что тот не может иметь никакого отношения ни к самим открыткам, ни к их автору, но тем не менее заставляет его подписать протокол о том, что некий человек передал ему открытку, и отпускает. Энно ускользает от посланных за ним шпиков и находит приют у хозяйки зоомагазина Хете Гэберле, муж которой погиб в концлагере. Но Эшериху теперь ничего не остается, как искать Клуге, — ведь он уже доложил начальству о том, что обнаружена нить, ведущая к невидимке. Он находит его с помощью Боркхаузена. Тот пытается получить деньги и с комиссара, и с вдовы Гэберле, предупреждая ее, что Энно грозит опасность. Фрау Гэберле готова платить за спасение человека, которого она сама считает лжецом, никчемным лодырем, и отправляет его к своей приятельнице, укрывающей у себя всех, кого преследуют нацисты. Сын Боркхаузена выслеживает Энно, и тот снова попадает в лапы Эшериха, которому теперь необходимо от него избавиться, так как на первом же допросе выяснится, что комиссар обманул начальство. Эшерих заставляет Энно Клуге покончить с собой и просит передать дело другому следователю, за что попадает в подвалы гестапо.
Судьба посылает Отто Квангелю два предупреждения, один раз он оказывается на волосок от гибели, но этот несгибаемый человек не хочет останавливаться. В конце концов он допускает промах, теряя открытку в цехе, где работает. Его арестовывает комиссар Эшерих, снова вернувшийся к исполнению своих обязанностей, потому что его преемник по делу «невидимки» не добился никаких успехов. Эшерих внутренне сломлен, он все еще дрожит при одном воспоминании о том, что ему пришлось пережить в подвалах гестапо. На допросе Квангель ни от чего не отказывается и держится с мужеством и достоинством человека, творящего правое дело. Он потрясен тем, что только ничтожная часть открыток не попала в гестапо, но не считает, что потерпел поражение, и говорит, что если бы очутился на воле, то снова стал бы бороться, «только совсем по-другому». Квангель бросает в лицо комиссару упрек в том, что тот из корысти «работает на кровопийцу», и Эшерих опускает глаза под его строгим взглядом. В тот же день перепившиеся гестаповцы спускаются в камеру Квангеля, издеваются над ним, заставляют Эшериха вместе с ними бить рюмки о голову старика. Ночью комиссар сидит в своем кабинете и думает о том, что ему «опостылело поставлять добычу этим мерзавцам», что, будь это возможно, он тоже стал бы бороться. Но он знает, что в нем нет твердости Квангеля и выхода у него нет. Комиссар Эшерих стреляет в себя.
Арестованы и Анна Квангель, и, из-за случайно оброненного ею на жестоком допросе имени, Трудель Хезергель (бывшая невеста ее сына) с мужем, и даже брат Анны. Трудель давно не участвует в Сопротивлении, они с мужем уехали из Берлина и пытались жить друг для друга и для будущего ребенка, но каждое их слово на допросах оборачивается против них. В застенке муж Трудель умирает от побоев, а сама она кончает с собой, прыгнув в пролет лестницы. После комедии суда, на котором даже защитник выступает против обвиняемых и который приговаривает обоих Квангелей к смертной казни, тянутся долгие недели ожидания в камере смертников. Советник Фром передает Отто и Анне по ампуле с цианистым калием, но Анна не хочет легкой смерти, она думает только о том, что должна быть достойна мужа, и живет надеждой на встречу с ним перед казнью. Она чувствует себя свободной и счастливой. В день казни Отто сохраняет до конца спокойствие и мужество. Он не успевает раздавить зубами ампулу с ядом. Последний звук, который он слышит в жизни, — это визг топора гильотины. Анна Квангель милостью судьбы погибает во время бомбежки Берлина, так и не узнав, что ее мужа уже нет в живых.