Краткое изложение Записки охотника: Льгов
И. С. Тургенев
Записки охотника: Льгов
Льгов — большое степное село. Вблизи от него — пруд, заросший тростником; там водились утки.
За лодкой охотники обратились к местному жителю по прозвищу Сучок.
«Босой, оборванный и взъерошенный Сучок казался с виду отставным дворовым лет шестидесяти». Разговор с ним автора проясняет многое во всей окружающей обстановке.
» — Скажи, пожалуйста, — начал я: — давно ты здесь рыбаком?
— Седьмой год пошел, — отвечал он, встрепенувшись.
— А прежде чем ты занимался?
—
— Кто ж тебя из кучеров разжаловал?
— А новая барыня.
— Какая барыня?
— А что нас-то купила. Вы не изволите знать: Алена Тимофеевна, толстая такая… немолодая.
— С чего ж она вздумала тебя в рыболовы произвести?
— А Бог ее знает. Приехала к нам из своей вотчины, из Тамбова, велела всю дворню собрать, да и вышла к нам. Мы сперва к ручке, и она ничего, не серчает…
А потом и стала по порядку нас расспрашивать: чем занимался, в какой должности состоял. Дошла очередь до меня; вот и спрашивает: ты чем был? Говорю: кучером.
— Кучером? Ну, какой ты кучер, посмотри
— Чьи же вы прежде были?
— А Сергея Сергеича Пехтерева. По наследствию ему достались. Да и он нами недолго владел, всего шесть годов.
У него-то вот я кучером и ездил…
— И ты смолоду все был кучером?
— Какое все кучером! — В кучера-то я попал при Сергее Сергеиче, а прежде поваром был…
— У кого ж ты был поваром?
— А у прежнего барина, у Афанасья Нефедыча, у Сергея Сергеичина дяди. Льгов-то он купил, Афанасий Нефедыч купил, а Сергею Сергеичу именье-то по наследствию досталось.
— У кого купил?
— А у Татьяны Васильевны.
— У какой Татьяны Васильевны?
— А вот, что в запрошлом году умерла, под Болховым… то бишь под Карачевым, в девках…
— Что ж, ты и у ней был поваром?
— Сперва точно был поваром, а то и в кофишенки попал.
— Во что?
— В кофишенки.
— Это что за должность такая?
— А не знаю, батюшка. При буфете состоял и Антоном назывался, а не Кузьмой. Так барыня приказать изволила.
— Твое настоящее имя Кузьма?
— Кузьма.
— И ты все время был кофишенком?
— Нет, не все время: был и ахтером.
— Неужели?
— Как же, был… На кеятре играл. Барыня наша кеятр у себя завела…
Вот меня возьмут и нарядят; я так и хожу наряженный или стою, или сижу, как там придется. Говорят: вот что говори, — я и говорю. Раз слепого представлял»…
Тут прекрасный образец несвободы слова!
«Говорят: вот что говори, — я и говорю».
Крепостное право отменили, царя свергли, еще много всего свершили, а этот нетленный принцип сумели надолго сберечь — и не только в театре.
» — Ну, а у отца твоей первой барыни чем ты был?
— А в разных должностях состоял: сперва в казачках находился, фалетором был, садовником, а то и доезжачим.
— Доезжачим?.. И с собаками ездил?
— Ездил и с собаками, да убился: с лошадью упал и лошадь зашиб. Старый-то барин у нас был престрогий, велел меня выпороть, да в ученье отдать в Москву, к сапожнику.
— Как в ученье? Да ты, чай не ребенком в доезжачие попал?
— Да лет, этак, мне было двадцать слишком.
— Какое ж тут ученье в двадцать лет?
— Стало быть, ничего, можно, коли барин приказал. Да он, благо, скоро умер, — меня в деревню и вернули»…
И слава Богу, что в рыболовы произвели. А другого, «такого же, как я, старика — Андрея Пупыря — в бумажную фабрику, в черпальную, барыня приказала поставить. Грешно, говорит, даром хлеб есть…»
Его спросили, был ли он женат.
Нет, батюшка, не был. Татьяна Васильевна покойница — Царство ей Небесное! Никому не позволяла жениться. Сохрани Бог!
Бывало, говорит: ведь живу же я так, в девках, что за баловство! Чего им надо?»
Еще небольшая деталь. До появления Сучка автор «Записок» случайно встретился с незнакомцем, который представился как «здешний охотник Владимир» и предложил свои услуги. Это был вольноотпущенный дворовый, в прошлом барский лакей, камердинер.
Еще одна изуродованная жертва — с нелепыми ужимками, с необоснованными претензиями на изящество, изысканность!
«Во все время моего разговора с бедным стариком охотник Владимир поглядывал на него с презрительной улыбкой.
«Глупый человек-с, промолвил он, когда тот ушел: — совершенно необразованный человек, мужик-с, больше ничего-с. Дворовым человеком его назвать нельзя-с… и все хвастал-с… Где ж ему быть актером-с, сами изволите рассудить-с! Напрасно изволили беспокоиться, изволили с ним разговаривать-с!»
И какая красивая вокруг природа.
«Солнце садилось; широкими багровыми полосами разбегались его последние лучи; золотые тучки расстилались по небу все мельче и мельче, словно вымытая, расчесанная волна…
(1 votes, average: 5,00 out of 5)