Жизненные воззрения Дж. Оруэлла

Будет мир без бича и без ноши!
Пусть нам до него не дожить,
Все: гуси, коровы и лошади —
Будем свободе служить!
Дж. Оруэлл
Джордж Оруэлл родился в 1903 году в Бенгалии, в шотландской обедневшей аристократической семье. С величайшим трудом его определили в элитарную закрытую приготовительную школу. Здесь он впервые познал, что закон жизни — триумф сильных над слабыми. И внутри его души зародился протест.
Пройдя через все испытания жизни: войну в Испании, крушение всего светлого, что его окружало, — Оруэлл остался оптимистом.

Оптимизм его основан на нескольких убеждениях: прогресс человечества — не иллюзия; всякий репрессивный режим таит в себе свое возмездие; жажда власти — не свойство человеческой натуры, а следствие конкуренции. Однако во время второй мировой войны произошел перелом в воззрениях писателя. Сказка «Скотный двор» основана уже на совершенно других началах: прогресс человечества, возможно, лишь наша иллюзия; возможно, существование реп рессивных режимов способно утвердиться навечно; жажда власти, может быть, не ситуативная реакция, а органическое свойство человеческой природы.
И появляется гениальная фраза, выражающая структуру любого тоталитарного общества: «Все животные равны но некоторые животные более равны, чем другие». Человек, придумавший ее, эту химеру, это «чудовище разума» — каких-то животных, которые не то чтобы больше или сильнее, а немыслимым образом «более равны», — провел черту под веками мечтаний, проектов, трактатов, программ, художественных текстов, объединенных загадочным термином «утопия». Этим он дал оценку любого «похода к светлому будущему», основанного на насилии.
Сатира «Скотный двор» адресована вполне конкретной стране — Стране Советов. Оруэлл видел в ней наглядное воплощение своих идей. Однако он никак не мог разочароваться в сталинизме, потому что никогда не был очарован им. Неологизмы типа «гомо советикус» вызывали у него отвращение. Но рассуждения о «цене прогресса», «трезвом и реалистическом отношении к насилию» своих коллег-социалистов вызывали у него еще больший ужас. Обе эти идеи ярко видны в сказке, ведь животные там — не какие-нибудь мутанты-Франкенштейны — звери. Конечно, это — чисто людские типажи, проходящие через мясорубку тоталитаризма.
Однако здесь же можно видеть, несмотря на всю едкую горечь повествования, веру в то, о чем поют его животные:
Скот домашний, скот
Бесправный,
Изнуренный маетой,
Верю, ждет нас праздник
Славный,
Век наступит золотой!
Все-таки он до конца верил в это.